Олег Смолин. Точка зрения.
Школьная форма выполняет следующие функции: дисциплинирует, что подтверждено исследованиями, снижает демонстративный уровень социального неравенства и позволяет нередко ученикам одной школы отличаться от учеников другой. Согласно современному законодательству регионам дано право устанавливать единые требования к школьной одежде. Это правильно, поскольку регионы отличаются не только в территориальном, но и в культурном плане. Соответственно, школам разрешено при согласии родителей вводить собственную школьную форму. Думается, что этого достаточно в сфере ее регулирования.
Если же будет вводиться обязательная школьная форма единая для всей России, то этот процесс может вызвать проблемы в разных регионах. Это потребует от родителей дополнительных затрат, а учитывая, что количество бедных семей в стране больше, чем показывает официальная статистика, не все смогут их осилить. Соответственно, надо бы компенсировать родителям затраты на школьную форму. С уверенностью можно сказать, что это не самая необходимая статья затрат госбюджета, есть другие сферы, более нуждающиеся в финансовых вливаниях, в частности, оплата труда педагогов для преодоления острейшего кадрового кризиса в регионах.
Долгий опыт занятия законотворчеством в сфере образования подсказывает, что главным в образовательных отношениях остаются не юридические, а нравственно-психологические аспекты. Даже при существующем законодательстве можно абитуриента, которому еще рано по различным важнейшим причинам обучаться на том или ином факультете, не допустить к поступлению. Но вопрос не в этом. Главное – как помочь таким детям-вундеркиндам выбрать правильную траекторию, чтобы они не сорвались и не разделили судьбу многих гениальных детей, которые потом стали самыми обычными людьми.
Есть области знаний, где гениальность проявляется достаточно рано, например, математика и другие точные науки, музыка, шахматы. Но фактически нет в истории ни одного гения-вундеркинда философа, психолога, историка. Так как в этих сферах для того, чтобы оставить свой след, помимо блестящих способностей требуется такая важнейшая составляющая, как жизненный опыт. И если обучение на факультетах точных наук для детей-вундеркиндов вполне возможно и обоснованно, то в таких «опытосодержащих» направлениях – вызывает большие сомнения в эффективности, необходимости и своевременности.
По действующему законодательству за ребенка отвечают родители, и один из путей разрешения проблем определения пути развития одаренных детей – обсуждение его на психолого-педагогической комиссии с вынесением рекомендаций. Но решение, по смыслу законодательства, должно приниматься родителями с учетом этих рекомендаций. Здесь самое главное – думать не об удовлетворении амбиций родителей, а ребенке и его дальнейшей судьбе.
Законопроект о возможности преподавать студентам и специалистам-практикам без педагогического образования принимается явно не для Москвы. В столице наблюдается, скорее, не проблема дефицита педагогических работников, а проблема конкуренции за учительские места. То есть, имеет место профессиональный туризм, когда из Подмосковья, из других регионов России люди едут в Москву, чтобы устроиться работать учителями, поскольку московские заработные платы существенно отличаются от региональных.
Принятие данного закона – это паллиатив. Еще в советское время некоторые педагоги начинали свою деятельность, не имея педагогического образования. Напомню данные ОНФ, которые в первую очередь относятся больше к России в целом, а не к Москве. В прошлом году по результатам опроса 1300 педагогов, 44% заявили, что, в школах не хватает математиков, 39% - учителей иностранного языка, 34% - русского и литературы, 26% - учителей начальных классов. Формально количество педагогических вакансий намного меньше, поскольку подавляющее число российских учителей работают на 1,5 и более ставки, и шутят при этом, что на одну есть нечего, а на две – некогда. По данным того же ОНФ в 53 регионах России каждый третий учитель получает менее 15 тысяч рублей.
Поэтому, естественно, правительство и Госдума делают хорошую мину при плохой игре, говоря, что принятие данного закона – нормально. Это не нормально и представляет собой реакцию на дефицит кадров. Если со временем студенты педвузов, которые начнут работать без высшего педобразования, найдут себя в школе и получат в заочной форме педобразование, то трагедии нет. Необходимо понимать, что этот законопроект разработан не от хорошей жизни, и он не спасет российскую школу от дефицита образования.
Ситуация сейчас в отрасли серьезная, и если не будет приняты решения о статусе учителя, и повышении в соответствии с майскими указами Президента еще 2012 года заработных плат педагогов, то дефицит педагогических кадров будет расти, и кадровый кризис в образовании будет только усиливаться.
Для того чтобы попасть в утвержденный перечень учебников, каждый из них проходит, как минимум, три экспертизы: научную, педагогическую и общественную. По идее, при трехступенчатой проверке, ничего ошибочного там быть не должно. Но, возможно, что-то и попадает.
Необходимо разделить вопросы содержания образования и его формы, применяемые технологии. Я, безусловно, сторонник классического содержания образования. Каждый год появляются новые литературные произведения, перечитать все наши дети не в состоянии. Но для того, чтобы потом разбираться во всем новом, уметь их критически осмыслить, необходимо прочитать хотя бы Державина, Пушкина, Лермонтова, желательно, Баратынского Тютчева.
Что же касается технологий, то использование современных технологий в том числе, цифровых, при правильном подходе может усилить возможности образования. Но может и навредить образованию, если эти технологии использованы неправильно.
Во всем мире сейчас развиваются цифровые университеты. В любой продвинутой стране их десятки. В России пока нет ни одного. Наше современное законодательство не позволило ни одному университету, который хотел стать электронным, получить государственную аккредитацию или лицензию. Есть портал Coursera с более чем 25 миллионами пользователей, из них примерно миллионом – российских. На нём можно бесплатно посмотреть лекции хороших профессоров, значительная их часть переведена на русский язык. Так вот, такие порталы работают как кадровые агентства. В мире идет борьба за человеческие ресурсы. И когда молодой человек показывает хорошие способности, его быстро приглашают либо в иностранный университет, либо в иностранную высокотехнологичную компанию. И он работает на развитие человеческого потенциала уже не в своей стране, а в чужой. Чаще всего это Соединённые штаты Америки.
Герман Греф, с которым я в кои-то веки согласен, утверждает, что потери от утечки умов намного больше, чем наши потери от оттока капитала и РФ, которые по разным оценкам, превышают 2 триллиона долларов.
Но если пытаться всё преподавание заменить электронным обучением, когда ведущие университеты будут создавать электронные курсы, всех профессоров в обычных университетах поувольнять, то вреда от такого будет гораздо больше, чем пользы.
Вопросы введения 12-летнего образования в России дебатируются вот уже 20 лет. Пик обсуждения был в начале 21-го века. Тогда подавляющее большинство образовательного сообщества, родителей и, кстати, парламентариев высказались против введения в России 12-летнего образования по многим соображениям. Напоминаю, что мы говорим об общероссийской инициативе, а не только о столичной. Так вот, если в Москве финансирование образования находится на достойном уровне, то в стране в целом оно составляет половину от минимальной потребности. Причем здесь моя позиция, человека левых взглядов, совпадает с мнением одного из лидеров либерального направления в образовательной политике – Ярослава Кузьминова, ректора Высшей школы экономики. Мы оба признаем, что для модернизации страны надо выделять на образование 7% от ВВП. Сейчас у нас финансирование образования составляет 3,5%.
Поэтому, если в бюджете на сферу появятся дополнительные деньги, с моей точки зрения, было бы правильным их использовать на горящие нужды школы, которых много, в том числе, на оплату труда педагогических работников. Потому, что по данным Общероссийского народного фронта, если в Москве их заработная плата превышает 60 тысяч рублей, в Ямало-Ненецком – 92 тысячи, то в Алтайском крае – 20 тысяч. Причем, эту заработную плату учителя получают за более чем полторы ставки. Мало того, по данным Российской академии народного хозяйства и госслужбы за последний год увеличилось вдвое количество учителей, которые работают на две ставки. Как шутят мои коллеги: на одну ставку есть нечего, а на две – некогда, поэтому работаем на полторы. А по моему учительскому опыту, когда ты работаешь на две ставки, ты уже не можешь отдать детям, то, что должен отдать.
Что касается вполне дельного предложения о необходимости профессиональной ориентации учащихся в дополнительный год обучения, думаю, что эту работу вполне можно осуществлять и в рамках школьной программы, если разумно её распределить. Может возникнуть ситуация, когда часть ребят из-за того, что не вовремя окончат школу, будут иметь проблемы с армией. К тому же, дополнительный год – это дополнительное финансирование, а как с ним обстоят дела, понятно по приведенным цифрам.
Достаточно сказать, что в 17 процентах российских школ в сельской глубинке туалеты находятся на улице, и нет спортивных залов. Я в таких школах бываю в рамках своей депутатской и общественной деятельности. К счастью, в этом году у нас в Омской области увеличили объем ассигнований на модернизацию школ. Часть из них потратили на организацию теплых туалетов, потому, что это не дело, когда в 21 веке удобства в школах находятся во дворе.
Еще одна проблема отрасли – нехватка преподавателей, и не только в глубинке. Обратимся к данным ОНФ, полученным в результате опроса 1300 учителей. 44% заявили, что в школах не хватает математиков, 39% - что не хватает учителей иностранного языка, 30% - преподавателей русского языка и литературы, 26% - учителей начальных классов. Именно потому многие педагоги и работают на 1,5 – 2 ставки и им некогда есть и жить тоже. Также по данным ОНФ в 75-ти регионах РФ из 85-ти майский Указ президента, но не 2018 года, а 2012 года №597 в части оплаты педагогического труда до сих пор не исполнен.
Но, есть как минимум одна позиция, которая не требует денег, а может даже, которая позволила бы сэкономить - это дебюрократизация образования. По официальным данным Комитета Госдумы по образованию, каждое учебное заведение в России ежегодно заполняет в среднем 300 отчетов почти по 12 тысячам показателей. Российский учитель оказался рекордсменом мира по количеству времени, которое он тратит на то, чтобы заполнять бумаги и составлять отчеты – на бессмысленную работу. Вот если бы мы от этого избавили российского учителя, он бы вздохнул с облегчением и при современной заработной плате.
Но даже при этом положении есть важные положительные моменты. Президент поставил задачу, чтобы наша система образования вошла в десятку лучших в мире. Так вот, наша начальная школа из десятки лучших никогда и не выходила. Наша начальная школа (с 1 по 4 класс) согласно официальным международным нормам PIRLS (Progress in International Reading Literacy Study) в 21 веке всегда была в пятерке лучших, а по последним измерениям – первая в мире!
Правда, дальше дела обстоят похуже. Наша основная школа (с 4 по 8 класс), по системе TIMSS (Third International Mathematics and Science Study) в основном все это время была в 10-ке, один раз стала 12-ой. То есть по начальной и основной школе задача войти в 10-ку уже решена. А вот когда мы переходим к старшей школе – образование и грамотность 15-летних, вот тут мы, в основном, в четвертом десятке, иногда попадаем в третий, пару раз попадали в пятый десяток. По этой позиции нам надо стремиться также занять место в первой десятке.
Если мы возьмем последний официальный международный доклад о развитии человеческого потенциала, по образованию мы 19-е. Это лучший показатель по сравнению со всеми остальными. В частности, показатели благосостояния и долголетия намного ниже. То есть российская система образования, при всех её минусах, в том числе недофинансировании, работает намного лучше чем, например, российская экономика, здравоохранение и другие сферы.
На мой взгляд, самое важное правовое событие этого года в сфере образования это вступление в силу ФЗ №273 «Об образовании» с 1 сентября. Я думаю, последствия принятия этого закона мы еще только начинаем ощущать, а по-настоящему будем «расхлебывать» уже в следующем году.
Что касается ЕГЭ, то очень много шума было по поводу нарушений. Но дело ведь не в отдельных случаях. Более интересный факт был озвучен, как ни странно, Рособрнадзором. Может быть, отчасти из-за этого его прежний глава и поплатился местом.
Проверили около 1,5 тыс. работ высокобальников в проблемных регионах, преимущественно южных, но не только кавказских. Из 1,5 тыс. проверенных работ оказалось, что 77% результатов не соответствуют реальному содержанию работ. Просто завышены оценки. Это далеко не единственный пример.
Закон об образовании, кстати, сохраняет ЕГЭ в полном объеме, хотя нам сейчас говорят, в том числе и отцы-основатели ЕГЭ, например, Ярослав Кузьминов, что его надо менять. Мы согласны, ЕГЭ должен быть приговорен к высшей мере совершенствования.
Я изначально был противником ЕГЭ и тестоподобных заданий. Когда в свое время мы поставили вопрос в Госдуме о профпригодности Министра образования и науки Андрея Александровича Фурсенко, Игорь Шувалов, первый вице-премьер в Правительстве, сказал, «ну что вы, Фурсенко замечательный управленец, посмотрите, как прекрасно он провел ЕГЭ». Все законопроекты, направленные на отмену ЕГЭ и перевод его в добровольный режим, в частности мои законопроекты, их было штук 5 или 7, были отклонены Госдумой. А я говорил депутатам Госдумы, что рано или поздно они в каком-то виде не этот, так другой законопроект примут. И теперь те, кто вчера говорили, что ЕГЭ это верх совершенства, говорят, что у него большие недостатки. Например, мой руководитель, председатель Комитета, Вячеслав Никонов говорит чистую правду, ЕГЭ не учит детей считать, писать, читать и говорить. Я бы еще добавил, думать.
Назрело время изменений. Мы внесли очередной законопроект, который предусматривает 3 важные позиции: первое, добровольность ЕГЭ, право выбора между традиционным экзаменом и ЕГЭ; вторая идея - введение обязательного устного экзамена или элементов устного экзамена по истории и обществознанию, дабы как сказал Петр I, «дурь каждого была видна» и ум тоже; и еще мы предлагаем вернуть обязательный экзамен по литературе, как самой главной нашей культурной ценности. Но при этом важно дать ребятам право выбора, хочешь сочинение, хочешь устный экзамен. Короче, идеология нашего законопроекта такова: дать каждому выпускнику возможность показать лучшее, на что он способен, а не загонять его в пункты приема с глушилками, камерами, только что еще без ОМОНа. Но не только в ЕГЭ дело.
Следующий очень серьезный скандал, который произошел осенью этого года, связан со студенческими общежитиями. Дело в том, что закон отменил ограничения на плату за общежитие. Договаривайтесь со студенческим управлением и устанавливайте плату, какую хотите. Ректоры этот закон выполнили. Теперь Дмитрий Медведев заявляет, что те ректоры, которые будут повышать плату за общежитие, то есть исполнять закон, могут поплатиться своим местом. Сначала мы принимаем странные законы, а потом наказываем тех, кто их исполняет.
Министерство, отменив льготу в законе, теперь не обязано ВУЗам давать деньги на содержание общежитий. Ответственность переброшена на ректоров, как хочешь, так и выкручивайся, цену не поднимай, деньги бери, где хочешь. Вот в чем заключается один из парадоксов этого самого нового закона. Если же льгота вернется в закон, министерство должно будет в какой-то степени общежития финансировать.
Я, конечно, за то, чтобы цена на общежитие не росла. Мы внесли законопроект, который предлагает сохранить прежние ограничения, не более 5% от размера стипендии в соответствии с требованиями Российского студенческого союза и других организаций.
Но это еще не все. В следующем году отменяются ограничения на плату за детские сады. Теоретически это может привести к тому, что плата поднимется в 5 раз. Конечно, регионы и местное самоуправление будут этому препятствовать. Но поскольку Минфин не заложил на это деньги в виде государственной помощи из федерального бюджета, то плата за детские сады будет лезть вверх. Кстати сказать, суммарные долги регионов федеральному бюджету превышают триллион 300 млрд. руб..
Сейчас готовится ряд законопроектов на исправление пороков этого закона об образовании. Какие из них удастся принять, покажет ближайшая весенняя сессия.
Население не видит пользы от депутатов потому, что Госдума принимает слишком много законов. Это во-первых. Во-вторых, плохих законов больше, чем хороших, я это понимаю. Но хочу сказать тем, кто считает, что Госдума не нужна и Парламент не нужен. Ни в одной стране мира более-менее демократическая система не существует без Парламента, но во многих странах она существует без президента.
Статья 43 Конституции РФ гарантирует гражданам бесплатное высшее образование на конкурсной основе. Это, конечно, вопрос юридической трактовки, но фактически, если мы каждого студента, поступающего на бюджетное место, принудительно обязываем после окончания вуза «отрабатывать», мы действительно, получаем форму некого платного образования или кредитного образования, зависит от того, как это оформить. Мне кажется, здесь есть вопросы для юристов по поводу соответствия Конституции. Я бы в суде поборолся.
Законопроекту целесообразно становится законом только при условии, если зарплаты бюджетников увеличатся чуть ли не в 2 раза. Тогда он, может быть, и не потребуется. Я приведу пример, который слышал от президента Российского государственного педагогического Университета имени Герцена в Питере. Не очень хотели выпускники Герценовского университета идти в питерские школы. А потом при губернаторе Валентине Матвиенко приподняли заработную плату питерских учителей и сделали ее немного выше, чем средняя заработная плата по городу. Со слов президента РГПУ Геннадия Алексеевича Бордовского у него (в то время ректора) возникла другая проблема: стало не хватать мест в школах для желающих там трудится выпускников Герценского университета.
Дело еще в том, что в последние годы происходил двойной отрицательный отбор, к великому сожалению для меня как выпускника и профессора педагогического университета. Первый раз в педагогические вузы в большинстве шли те, кто не мог по конкурсу поступить в классические университеты или престижные вузы. А второй раз – в школу шли либо действительно энтузиасты, но в век прагматизма таких становится все меньше, либо те, кто не смог устроится на более высокооплачиваемые рабочие места. Конечно, ключевая проблема – это не загнать в глубинку студента и практически заставить его работать. А ключевая проблема - создать такие условия для работы учителя, врача, работника культуры, которые бы стимулировали человека самого идти в эту сферу. Причем хочу обратить ваше внимание. У нас в последнее время пренебрежительно говорят «бюджетники», вроде как нахлебники государства. Это абсолютно неправильное, устаревшее представление 19 века, потому что лучшие экономисты признали, что самое главное для развития экономики страны – это ее человеческий потенциал. А кто создает человеческий потенциал? Конечно, учитель, врач, работник культуры, в первую очередь.
Нас выбирали в Госдуму представлять интересы тех, кто заинтересован в наращивании человеческого потенциала страны и в нашем образовании. Поэтому я думаю, что рано или поздно, верные и толковые законы будут приниматься. Вспомните, много лет мы объясняли вред ЕГЭ, теперь говорят, что надо все-таки в ЕГЭ что-то менять – да, осторожно, вариативно, не так как следовало бы, но что-то все-таки до властей рано или поздно доходит. Я считаю, что каждый должен вести себя, как та лягушка из притчи, и делать что должно.
Даже тогда, когда мы «шумели», что мало получают начинающие учителя и врачи, зарплата начинающего врача или учителя составляла в регионах (не в Москве) по меньшей мере 2 прожиточных минимума. Сейчас она едва достигает одного в большинстве регионов, это первое.
Второе, действительно для молодых специалистов на рабочих местах были подъемные, были квартиры, если речь идет о селе, и т.д. А стипендия студенческая тогда, когда я учился, составляла 80% от прожиточного минимума. А сейчас расчетная стипендия составляет порядка 20% от прожиточного минимума, то есть в 4 раза меньше, но и ее по новому закону будут получать далеко не все.
Я напомню, что в России количество бюджетных мест и без того намного меньше, чем в социально ориентированных государствах Европы. Я уже не вспоминаю про Советский Союз, где 100% было на бюджете. Сейчас у нас бесплатно учатся меньше 40% студентов. Для сравнения: во Франции больше 80%, в Германии больше 90% студентов учатся на бюджетные деньги.
Закон об образовании, который вступает в силу с 1 сентября 2013 года, предполагает сократить количество бюджетных мест для студентов. В течение нескольких лет это количество уменьшится примерно на треть. Вообще говоря, у нас и так бюджетные студенты поставлены в довольно сложное положение, и право на образование гарантировано намного слабее, чем в социальных государствах Европы, не говоря о Советском Союзе. Поэтому моя позиция по поводу будущего законопроекта об образовании заключается в следующем.
Первое, нам нужно вернуть в России нормальное количество бюджетного бесплатного высшего образования. Кстати такой законопроект подготовлен с моим участием группой депутатов под руководством Ивана Мельникова. И мы его вынесем на обсуждение парламента, как только появится первая такая возможность.
Второе, если мы будем предлагать студенту заключать договор при поступлении на бюджетное место по принципу: дополнительные гарантии в обмен на дополнительные обязательства на добровольной основе. Студент заранее знает, что после вуза он поедет туда, куда ему скажут, он будет получать несколько более высокую стипендию, знает, что на месте работы его ждут подъемные и т.д., почему нет?
И последнее, если же распределение будет проводиться в принудительном порядке для всех студентов, поступающих на бюджетные места, то я полагаю, что вреда от такого закона будет больше, чем пользы. Кстати, во многих случаях он будет и неосуществим. У нас многие инженеры не работают по специальности не потому, что не хотят работать инженерами, и даже не потому что зарплата низкая, очень часто они просто не могут работать инженерами, потому что национальная промышленность находится в очень печальном состоянии, тем более после вступления в ВТО. Поэтому, повторю еще раз, мне представляется, что принудительное распределение без дополнительных гарантий, дополнительных бюджетных мест, дополнительных обязательств, это еще один шаг по закручиванию гаек в отношении бесплатного высшего образования в России.
Олег Смолин 
«Закония» в соц. сетях