рассказ

Дело было в мае. Жарко уже было, что для Москвы редкое явление. Адвокат Артем Каховский сидел за столом в юридической консультации №6 и стучал по клавиатуре ноутбука очередную жалобу. В дореформенной России (я имею в виду реформу адвокатуры), адвокаты трудились не в самостоятельных коллегиях, кабинетах или бюро, а в юридических консультациях. Консультация, куда был распределен после сдачи экзаменов адвокат Каховский, носила номер 6, что служило поводом для постоянных шуток на тему чеховской «Палаты №6» в адвокатской среде. А еще ее называли «женская консультация», потому что кроме заведующего и самого Артема, мужчин в общем-то в консультации не водилось. Ну, если не считать дедушки-ветерана, занимавшего непонятную должность кадровика-автоответчика.
 От труда над жалобой отвлек телефонный звонок.
«Привет, это Евгений!» - Каховский услышал в трубке голос своего клиента, с которым за пару лет знакомства успел подружиться. «Слушай, у меня есть один друг, зовут Рафаэль. Не…, правда, не тот, что станцы рисовал в Ватикане… Ему помощь нужна, его уже замордовали в суде по поводу завода одного колбасного… Ну он, типа, завод купил, точно не знаю, денег туда вкачал, а потом появились хозяева бывшие и требуют свои доли обратно. По беспределу, в общем. Ну, он тебе сам расскажет подробнее.»
 К вечеру адвокат уже был в офисе Рафаэля, расположенном в здании, по виду будто принадлежащем священному синоду. Низкие потолки, крутые лестницы, переговорная в трапезной, витражи на окнах, сквозь которые виднелись золоченые кресты и купола православного храма, все говорило о том, что Рафаэль - Батюшка. Но на встречу Артему вышел плотный молодой человек, явно восточного происхождения, в модном костюме и с ходу начал рассказывать суть своего конфликта. Было видно, что Рафаэль – человек конкретный, волевой и высокоинтеллектуальный. Матерные выражения, коими изобиловала речь Рафаэля, употреблялись им к месту и, к удивлению Артема, не портили, а даже украшали великий и могучий русский язык. В основном, люди матерятся, и это очень режет слух. Особенно, когда крепкие выражения используются просто для заполнения паузы или для связи слов в предложении. Здесь же, казалось, что если бы Рафаэль не употребил конкретное слово в конкретном месте, то потерялся бы весь смысл им сказанного.
В общем, в некотором роде это был все-таки Рафаэль-художник, только – художник слова.
«Я купил у этих чудаков на букву «м» 50% долей два года назад, (промучился) с поиском кредитов, подогнал собственные бабки, пахал день и ночь, как Папа Карло, построил новые здания, развел немцев на новое оборудование и вот, блин, как только надо было выпустить первую сосиску, появляются эти братья-акробаты, смотрят как тут все стало (очень хорошо) и говорят, мол, гони наши 50% взад. Я их послал (подальше), а они не поняли, пошли в прокуратуру и давай меня жалобами и проверками (замучивать). Щас вот дело в суде местном, уже мы второй круг делаем, я первую инстанцию выиграл, они в кассации решение отменили, и вот мы снова…Я, блин, должен бизнес делать, а вынужден с ними тут (ходить) по судам всяким…». (В скобках слова заменены на пристойные – прим.авт.)
Как и следовало ожидать, деятельная натура - Рафаэль сам вел судебную тяжбу, а девочка-юрист, работавшая у него, просто подносила документы. Каховскому пришлось полчаса убеждать нового клиента, что к адвокату обращаются не для того, чтобы говорить ему, как и что делать, а наоборот – слушать и выполнять. То ли речь адвоката, изобиловавшая чудесами русской словесности не меньше Рафаэлевой, повлияла, то ли необычно жаркий май, но Рафаэль обещал слушаться и не заниматься больше самолечением.
Через неделю состоялось первое судебное заседание с участием Артема. Оно проходило в одном из подмосковных «храмов» правосудия с покосившимися стенами и закрытым, как водится, на амбарный замок клозетом. Братья-акробаты оказались не братьями, а отцом и сыном. Сидели – нога на ногу, презрительно оглядывая нового Рафаэлевского адвоката и отпускали едкие замечания. Однако, уже через полчаса они, заметно волнуясь, вымолили у суда разрешение перенести заседание, чтобы дать им возможность подготовиться и принести нужные доказательства.
Не буду утруждать читателя нюансами дела, ведь этот рассказ не о нем, а о том, почему это дело адвокат Каховский с тех пор преподносит, как анекдот.
После нескольких судебных заседаний, противники Рафаэля стали понимать, что колбасу спорного завода им придется покупать все-таки в магазине, а не пробовать в собственном коптильном цеху. В своих неудачах они (и небезосновательно) обвиняли нового адвоката. В один из особенно жарких дней (это уже был Июнь) в тесный зал судебного заседания набилось много народу. Судья, 45-ти летняя дама с острым взглядом, восседавшая на месте председателя, казалось, была высечена из холодного мрамора. Глядя на нее, становилось прохладно, что в душном зале суда было не лишним. Старушки-кивалы, т.е. народные заседатели, хоть были не так похожи на скульптурную Фемиду, но все-таки держались и даже не дремали, вслушиваясь в удивительные словосочетания: «уставный капитал», «голосующие акции», «кворум на собрании».
От «противной» Каховскому стороны был вызван свидетель. Вышедший на трибунку невысокого роста человек произвел на адвоката странное неприятное впечатление. Артем видел его раньше. Точно, видел. Вот здесь в суде. Эти пронзительные и, в то же время, рыбьи глаза. Несовместимая шутка природы – пустая пронзительность!Точно! Эти глаза смотрели на адвоката из зала суда в предыдущих заседаниях. Еще подумалось, что это очень внимательный зритель, из тех граждан, что просто ходят в суды ради развлечения, посидеть и послушать, вроде как на реалити-шоу. Сейчас этот рыбо-человечек держал в одной руке блестящий чемоданчик, размером с книгу, а на другой руке на шелковом шнурке болталась трость с тяжелым набалдашником из светлого камня. Свидетель, хоть и вышел давать показания суду, смотрел только на адвоката, немного раскачивая свою трость-палочку.
Вдруг Артему стало невыносимо душно. На лбу выступила испарина, от затылка до пяток побежали мурашки. Так было раньше только один раз, когда Артем переиграл в теннис на солнцепеке.
«Блин, перерыв что ли попросить» - подумал адвокат, но, взглянув на холодную статую судьи, постеснялся.
«Этот мужик – колдун! – раздался в ухо шепот Рафаэля. – Он, типа, своей палочкой на людей порчу наводит. Они мне еще год назад им грозились. Только мне (все-равно)»
Каховский взглянул на человечка с палочкой и снова почувствовал приступ удушья. Колдун по-прежнему неотрывно смотрел на адвоката. Рыбьи глаза. Глаза рыбки-убийцы, той, что водится в Амазонке. Как сквозь туман слышал адвокат вопросы судьи к свидетелю: «Ваши фамилия, имя, место работы, что можете пояснить суду по делу…»
Артему стало страшно. Состояние, похожее на предобморочное, духота, колдун… «Колдун…надо на него не смотреть...» - адвокат уткнулся в свои записи, стараясь не смотреть на колдуна. - «Не смотреть…Сейчас он уйдет…Даже вопросов не буду ему задавать, ну его…колдун ведь… мало ли…палочка эта…»
Артем втихую, наклоняясь почти под стол, осенил себя крестным знамением. Он был крещен в церкви уже в зрелом возрасте, когда реально поверил в существование высшей силы.
Перекрестившись, Артем почувствовал явное облегчение. И где-то глубоко внутри зашевелился кто-то очень злой. Злость начала подниматься на поверхность и, подступив к горлу, заставила адвоката поднять голову и взглянуть в глаза колдуну. Тот продолжал смотреть на Артема из-под очков в пластиковой оправе, но взгляд этот уже не внушал никакого страха. Как пиранья в аквариуме.
«Колдун, блин, говоришь? – зло подумал Артем, – Палочка, волшебная, да? Трах-тибидох и крибле-крабле, твою мать…»
Адвокат Каховский расправил плечи, повращал головой, разминаясь, как боксер перед боем.
«Уважаемый, Вы к суду обращайтесь, а не ко мне!» - сурово произнес он, окончательно выйдя из оцепенения.
«Да, свидетель, обращайтесь к суду!» - не менее сурово повторила судья.
Колдун повернулся к судебной трибуне и Артем увидел, как стойко державшиеся старушки-кивалы дружно вдруг надолго моргнули, уронив головы на грудь. На судью взгляд колдуна не произвол никакого впечатления.
«Старая школа» - подумал Артем.
Колдун снова повернулся к адвокату. Но Артем уже ничего не чувствовал, кроме злости и какой-то странной победной радости.
«К суду обращайтесь!» – в один голос почти крикнули свидетелю адвокат Каховский и мраморная Фемида.
«И не поворачивайтесь больше, - добавил адвокат. – «И от трибунки не отходите!» со смехом бросил он, глядя, как колдун делает робкую попытку шагнуть куда-то в сторону. Колдун находился в явном замешательстве.
«Вы кем были в рассматриваемый период времени, свидетель?» – спросил адвокат.
«В какой период? – не понял свидетель.
«В тот, о котором идет речь в суде. С 1994 года по 1996-й.» – уточнил адвокат.
Колдун открыл свой блестящий чемоданчик. С места адвоката было видно, что внутри полно всяких чудных вещиц – крестики, амулетики, какие-то четки, шнурки и веревочки, булавки и книжки. Свидетель извлек из чемоданчика альбом, такой, как для коллекций марок и начал листать.
Страницы альбома были из красной бархатной бумаги, на которой были наклеены визитные карточки.
«Так… посмотрим, в 1994 году я был заместителем председателя правления банка, и еще Президентом ассоциации… И еще, вот, генеральным директором фирмы…» - начал перечислять колдун, освежая память взглядом на визитки. Визитные карточки были разных цветов, белые с золотом, синие, зеленые и какие-то даже очень блестящие…
«Ваша Честь, у меня ходатайство приобщить вот этот альбом с визитками к материалам дела!» - обратился Артем к судье.
Та напряглась, пытаясь понять, зачем адвокат заявляет такое странное ходатайство и спросила:  
«Ну, и зачем нам это нужно, господин адвокат?»
«У нас несколько томов дела, Ваша честь, все сплошь черно-белые ксерокопии документов, а тут такая красивая аппликация!» - озорно щурясь, сказал Артем – «Это очень бы украсило дело!»
Колдун снял палочку с руки и прислонил ее к трибунке.
Судья никак не отреагировала на такое идиотское ходатайство адвоката, но дело было сделано, она, наконец, поняла, что свидетель этот…как бы сказать, помягче…
«Свидетель, Вы можете что-то сказать суду по делу? Вы встречались с Ответчиком в период с 1994 по 1996 год? Вы работали вместе? Что Вы знаете про историю с собранием акционеров колбасного завода?» - начала судья допрос с пристрастием.
«Я знаю, что он - жулик. Он в 1992 году меня обманул, вот…,» - колдун начал копаться в своем чемоданчике.
«Суд не интересует, что он делал в 1992 году. По 1994 году Вы что-нибудь можете сказать? – продолжала судья.
«Он и в 1994 году - был жулик, он еще с 1992 года – жулик, он вот меня тогда…Да где ж это?…» - продолжал перебирать амулетики и блокнотики свидетель.
«Так, у суда больше нет вопросов» - сказала судья, мельком взглянув на дремлющих старушек-кивал. – «У адвоката тоже нет!!!» - утвердительно произнесла она за Каховского, бросив свирепый взгляд в его сторону.
«Нет-нет! До свидания, уважаемый! – язвительно сказал Артем, – Еще заходите!»
Придя домой, Артем залез в ванну, что делал крайне редко, предпочитая контрастный душ. Смыв с себя дневной пот и усталость, он набрал номер телефона своего дяди. Дядя Вова, как называл его Артем, был полковник медицинской службы, работал в каком-то военном госпитале и занимался экстрасенсорикой, и, даже, говорят, чинил ауры нашим космонавтам. Кстати, как ни странно – самые верующие в чудеса люди - это врачи. Они почти поголовно увлечены нетрадиционной восточной медициной, рассуждают о высших силах, много знают о каких-то торсионных полях и умеют заряжать воду, делая ее или мертвой или живой. 
Услышав бодрый голос дяди Вовы, Артем буквально выплеснул на него рассказ о сегодняшнем судебном казусе.
«Я тебе говорил - тебе надо заняться экстрасенсорикой, у тебя есть дар» - сказал дядя Вова. – «Вот ты почувствовал воздействие. Он пытался влезть в твою программу. Если бы ты не почувствовал ничего, может, уже сейчас бы вообще конец тебе наступил. Они даже перепрограммировать могут человека. Ты очень правильно сделал, что перекрестился…»
«Вот что крест животворящий-то делает!» – попытался сострить Артем.
«Ну да…Но не в этом дело. Крест – перекрывает канал биоэнергии. Любой крест, не важно православный он или, там, еще какой. Твой колдун, понятно, что не колдун никакой, это - биоэнергетик. Ты перекрыл крестом канал воздействия на себя. И почувствовал себя лучше. А потом сам стал давить на него. Тут твой колдун палочку-то и снял…»
«А палочка что? Волшебная?» – продолжал улыбаться Артем.
«Палочка не волшебная» – серьезно ответил дядя Вова. «Палочка – всего лишь антенна. Как в радиоприемнике-передатчике. Когда он передавал свое воздействие на тебя – шла передача биоэнергии, антенна усиливала сигнал. Когда ты стал, хотя неосознанно, воздействовать на него – она работала на прием, усиливая твое воздействие. Вот он и свернул антенну от греха подальше.»
«Вот, блин…» - подумал Артем. - «Может, правда, пойти учиться на мага-волшебника?».
Но так и не довелось пока. Как говорится, если хочешь выучить третий язык, проверь - как ты владеешь первым и вторым. И занимайся ими, если владеешь не в совершенстве. Так и Артем. Сидит себе и читает труды великих юристов. Полезно для дела, бывает. 
А в волшебники, может, чуть позже. Ближе к пенсии. Как раз, колдовские навыки и пригодятся. 


  07.02.2006.

Комментарии

• 15 июня 2009 13:14 Иванова Ольга

  Очень натурально... Это не рассказ, это адвокатская история, видимо.

• 25 июня 2009 19:39 Stranger

  Точно случай из практики Маркарьяна

• 16 января 2010 20:31 Амбарцумян Гаррик

  А где литература? Конкурс-то литературный!!!

Добавление комментария

Для добавления комментариев необходимо авторизироваться