Око за око: нужна ли смертная казнь?

Представители профессионального юридического сообщества взвесили все «за» и «против» смертной казни  

Заседание Научно-консультативного совета Федеральной палаты адвокатов РФ по теме «Смертная казнь: за и против. Мнение ученых» прошло в расширенном составе с привлечением правоведов, криминологов, представителей судейского сообщества и общественных правозащитных организаций. Это позволило рассмотреть острые аргументы противников и сторонников смертной казни со всех точек зрения, объективно и беспристрастно. О том, что гражданин в душе не всегда согласен с юристом, признавались практически все эксперты, но это тот случай, когда истина дороже: слишком высоки ставки, слишком болезненна тема, особенно в последние дни.

Впрочем, такие волны общественного интереса и жарких дискуссий происходят в стране каждый раз, когда случается масштабная трагедия. Шок, боль и возмущение приводят к требованию не столько даже отменить мораторий, сколько применить библейский принцип «око за око». По сути, судопроизводство – это и есть присвоенный государством принцип кровной мести. Но должен ли он быть реально кровавым, является ли смертная казнь надежной профилактикой особо опасных преступлений, можно ли во имя торжество справедливости допустить «случайные потери» в виде невинно осужденных и казненных из-за судебных ошибок? Это совсем не новые вопросы, отвечать на них приходится каждому поколению правоведов. Например, разгул преступности после революции удалось остановить только жесткими репрессивными методами, а до этого военно-полевые суды Столыпина на время затушили революционный пожар, но сейчас другое время, другие аргументы. Их и приводили участники дискуссии.

Тон ей задал один из самых опытных криминологов в стране, ректор Университета прокуратуры РФ, почетный президент Союза криминалистов и криминологов Игорь Мацкевич. Свое личное отношение к смертной казни он описал словами: «лучше против, чем за». «В пользу ее недопустимости говорит самый главный, железобетонный аргумент: возможность судебных ошибок, а значит, убийства невиновного человека. Одни только подтвержденные факты оговоров в преступлениях сексуального характера чего стоят», – сказал Мацкевич. Разумеется, в такой парадигме есть просто чудовищная несправедливость, имя которой – жертвы жестоких преступлений. «Мы гуманно обращаемся с преступниками и при этом забываем про тех, в отношении которых совершили жесточайшие преступления. Почему-то так сложилось, что есть системы реабилитации преступников, на эти цели тратятся финансы, привлекаются специалисты, но никто не работает с жертвами», – подчеркнул Игорь Мацкевич.

И, самое главное, на что обратил внимание эксперт, – нет объективных данных о том, как наличие или отсутствие смертной казни влияет на состояние преступности, никто не может исчерпывающе ответить на вопрос: остановит ли перспектива расстрела матерого преступника у опасной черты, особенно, если он – смертник и готов умереть по идейным соображениям. А грамотный правовой вердикт применения высшей меры может быть вынесен только на основании серьезных научных данных, пока же все – просто разговоры, считает Мацкевич. «Я всегда был убежден, что государство не может считаться цивилизованным, не отменив смертную казнь, но сейчас я все больше склоняюсь к мысли, что за очевидные преступления надо ее применять», – заключил эксперт. 

Эту же мысль – о необходимости разрешить смертную казнь в подобных случаях – высказал президент Международной ассоциации русскоязычных адвокатов, вице-президент ФПА РФ, ректор Российской академии адвокатуры и нотариата Гасан Мирзоев. По его мнению, это – единственная справедливая реакция на терроризм, а во избежание ошибок следует применять смертную казнь с отсрочкой исполнения приговора. «Необходимо рассмотреть список преступлений, за которые положена смертная казнь, это и будет гуманизмом с точки зрения потерпевших», – подчеркнул Мирзоев.   

С такой позицией в корне не согласен заместитель председателя Комиссии Совета ФПА РФ по защите прав адвокатов, вице-президент палаты адвокатов Самарской области Дмитрий Тараборин. По его мнению, основная отличительная черта «очевидность» преступления весьма размыта. Понятно, что под ней понимаются скулшутинги, теракты и иные преступления, совершенные общественно опасным путем и публично. «На давайте посмотрим: «стрелок» в Казани был задержан на месте преступления с ружьем. Очевидно? Да, очевидно. А террористы из Крокуса были задержаны за сотни километров от места преступления. Очевидно? Уже не очень. А когда обвинения в совершении особо тяжкого преступления предъявляются через многие годы, например, по убийствам или изнасилованиям и основываются исключительно на показаниях даже одного человека? Что тут очевидного? Как де-юре разграничить: преступление Петрова очевидно – расстрелять, а преступление Васечкина – не очень, поэтому, посадить? Это что за новые правовые понятия: очевидно доказанное преступление или неочевидно доказанное преступление?» – задавал вопросы эксперт.  

О недостаточности подтвержденных данных о том, что смертная казнь способствует снижению преступности, говорил и член совета ФПА РФ Виктор Буробин. Эксперт отметил, что вопреки бытующему мнению об устрашающем эффекте смертной казни и его сдерживающем влиянии на преступность, статистика преступлений в России как раз показывает отсутствие зависимости уровня преступности от наличия или отсутствия смертной казни в правоприменительной практике. Он напомнил коллегам правовую сторону вопроса, историю введения моратория Конституционным судом РФ  в виде Постановления от 2 февраля 1999 г. № 3-П и Определения от 19 ноября 2009 г. № 1344-О-Р. «С точки зрения действующего российского законодательства, преодолеть такой запрет, принятый Конституционным судом, представляется невозможным», – заключил Буробин.

Заведующая кафедрой криминологии и уголовно-исполнительного права Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) Елена Антонян призвала не торопиться в этом вопросе, поскольку в нынешней, реактивной, форме он выглядит политизированным и, главное, вопросы к судебной системе по-прежнему остаются актуальными. И это не только российская действительность: В США каждый 13-й смертный приговор пересматривается на предмет обнаружения истинного виновного. И в первую очередь страдают от этого социально незащищенные, малообеспеченные слои населения.

Член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Ева Меркачева также обратила внимание на несовершенство системы судопроизводства и поделилась мнением близких жертв жестоких преступлений: убийство для мучителей – слишком быстро и просто, почти гуманно, лучше, пусть они бесконечно живут, мучаясь и постоянно вспоминая о содеянном. Никита Колоколов, судья Верховного Суда РФ в почетной отставке, профессор кафедры теории и истории государства и права МПГУ, также считает, что не всегда смертная казнь является худшим наказанием.

В целом, участники дискуссии сошлись в том, что адвокатура априори, по определению будет против применения смертной казни, отстаивая конституционное право граждан на жизнь. Неофициальный итог дискуссии подвел Игорь Мацкевич, подчеркнув, что искоренит преступность не жестокость, а неизбежность наказания. Официальные же итоги будут суммированы для представления точки зрения профессионального юридического сообщества для дальнейшего рассмотрения вопроса применения смертной казни.