11 АПРЕЛЯ 1961 ГОДА: ДЕНЬ, КОГДА НАЧАЛСЯ СУД НАД АДОЛЬФОМ ЭЙХМАНОМ, «АРХИТЕКТОРОМ ХОЛОКОСТА»

11 апреля 1961 года. Иерусалим. В зале суда царит напряженная тишина. В центре внимания — человек в стеклянной кабине. Невысокий лысый мужчина, он держится прямо, в его лице нет ничего примечательного. Обычный чиновник, можно подумать. Однако этот человек — Адольф Эйхман, главный организатор Холокоста…

Будущий исполнитель «Окончательного решения еврейского вопроса» родился 19 марта 1906 года в Золингене, что в Рейнской области. Его семья поселилась в австрийском Линце, а в апреле 1932 года, став торговым представителем после посредственной учебы, он вступил в австрийскую нацистскую партию.

Два года спустя он был вынужден вернуться в Германию, чтобы избежать охоты на нацистов со стороны австрийского правительства Дольфуса. Затем он поступает на работу в Бюро по делам евреев в качестве скромного сотрудника, но его рвение позволило ему быстро сделать карьеру.

Он организовывает высылку нескольких десятков тысяч евреев, лишенных имущества в пользу СС, привлекая к себе внимание со стороны высших эсэсовских чинов.

Затем, в 1940 году, Адольф Эйхман поступает на службу в гестапо и возглавляет Центральную эмиграционную службу Рейха в составе Главного управления имперской безопасности (РСХА) во главе с Рейнхардом Гейдрихом. Он – добросовестный исполнитель, который лично не стесняется «работать в поле», а не просто сидеть за письменным столом.

После войны скрывавшийся Эйхман был арестован союзниками, но сумел бежать в феврале 1946 года. При пособничестве ультраконсервативных кругов он вместе с семьей скрылся в Аргентине, где и вел скромный образ жизни, пока его не вычислили и не выкрали израильские спецслужбы.

23 мая 1960 года премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион объявил в Кнессете об аресте Адольфа Эйхмана.

Поскольку Израиль отменил смертную казнь, за исключением случаев, предусмотренных законом 1950 года (преступления против еврейского народа, преступления против человечности и военные преступления), Эйхман знает, что ему грозит смертная казнь.

… Вспышки фотокамер фиксируют момент: начало суда, который мир ждал пятнадцать лет. Гособвинитель Гидеон Хаузнер поднимается, его голос звучит твердо:
— Я не один стою перед этим судом. Со мной шесть миллионов обвинителей.
Эти слова, словно раскаты грома, проносятся по залу. Некоторые присутствующие опускают головы, кто-то едва сдерживает слезы. В зале витает дух истории и боли.
Эйхман внимательно слушает, его лицо остается непроницаемым. Ему зачитывают обвинения: преступления против человечества, геноцид, военные преступления. Он хладнокровно отвечает:
— Я выполнял приказ.

Эти слова звучат как приговор самому себе. Врачи, психологи и даже тюремные охранники удивляются его равнодушию. Хаузнер вызывает свидетелей — тех, кто пережил ужасы лагерей смерти, тех, кто видел эшелоны, отправляющиеся в бездну.

Один из свидетелей, Исхак Цукерман, говорит дрожащим от волнения и страшных воспоминаний голосом. Он рассказывает, как по приказу Эйхмана тысячи людей сгоняли в вагоны, как дети кричали, будучи вырваны из рук матерей, как дым крематориев застилал небо. В этот момент даже самые скептически настроенные зрители понимают: перед ними не просто исполнитель приказов, а хладнокровный убийца, архитектор геноцида.

Суд длится несколько месяцев. Эйхман продолжает стоять на своем — он всего лишь винтик в машине. Но документы, свидетельства, протоколы показывают: он не просто выполнял приказы, он действовал с упоением. Он следил за транспортировкой жертв, корректировал графики, искал более «эффективные» методы.

Суд над этим «добросовестным исполнителем» с посредственным интеллектом подчеркивает, по выражению философа Ханны Арендт, «банальность зла».

15 декабря 1961 года суд выносит приговор: смертная казнь через повешение. Эйхман слушает его без эмоций, затем отводит взгляд. Через несколько месяцев – 1 июня 1962 года – приговор приведут в исполнение. После кремации пепел Эйхмана будет развеян в море за пределами территориальных вод Израиля.

Суд над Эйхманом стал не просто актом справедливости. Он стал моментом, когда мир заглянул в лицо злу — и понял, что оно может выглядеть заурядно, может прятаться за униформой и приказами. Но это не делает его менее чудовищным.

11.04.2025

Александр ПАРХОМЕНКО