ОБУЧЕНИЕ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЗАКЛЮЧЕННЫХ СРОДНИ СПОРТИВНОМУ ПОЕДИНКУ

И учителя, и ученики здесь находятся взаперти, а урок иногда может быть прерван, чтобы отпустить кого-то в комнату свиданий. Бывают и стычки, и оскорбления. В отделении для несовершеннолетних тюрьмы города Вилльпент преподаватели изо всех сил пытаются дать знания подросткам от 13 до 17 лет.

– Урок – это борьба, иногда я выигрываю, иногда проигрываю, – говорит Гийом Оливье, один из 1 700 служащих и почасовиков Национальной системы образования Франции, которые решили работать за решеткой.

В Вилльпенте, следственном изоляторе Сены-Сен-Дени, департамента-рекордсмена в области преступности, около сорока несовершеннолетних содержатся в отдельном блоке.

Как и «снаружи», школа, в теории, является обязательной. Но примерно для 3 200 несовершеннолетних, ежегодно попадаемых во французские тюрьмы (в 96 процентах случаев это мальчики), из которых пятистам меньше 16 лет, она совсем или почти совсем не напоминает того, что происходит в обычных коллежах или лицеях.

Этим утром Гийом Оливье работает с четырьмя учениками. Они письменно должны пересказать басню. Трое из них, в спортивных костюмах и кроссовках, склонились над тетрадями. Четвертый поднимается и ходит туда-сюда, бросая в приоткрытое окно ругательства.

– На черта она нужна здесь, эта школа, – говорит он, сжав челюсти.

17-летний Ахмед¹, который провел уже два года за решеткой, не согласен с ним.

– До тюрьмы я закончил только пять классов. Здесь я получил свидетельство об окончании неполной средней школы и готовлюсь сдать экзамены, чтобы получить аттестат об окончании курса профессионально-технического обучения.

Этот аттестат приравнивается к аттестату об общем образовании. Ахмед желает стать кровельщиком, но сожалеет о том, «у него в неделю только пять уроков».

Согласно недавно опубликованным данным, только в 2016 году, как и Ахмед, около 300 несовершеннолетних получили в тюрьмах свои аттестаты, а среди них 12 человек сдали на бакалавра.

– У нас очень разные школьники: одни, находясь на свободе, бросили учебу, другие – несовершеннолетние иностранцы – вообще неграмотные, не умеющие ни читать, ни писать, у третьих – проблемы поведенческого характера… Мы адаптируемся к ним, пытаемся вложить в их головы что-то полезное. Цель – вернуть им уверенность в своих интеллектуальных способностях, – объясняет Вероника Тибо, ответственная за образование в тюрьме Вилльпента вот уже десять лет.

«Должны быть психологами!»
– Нужно быть спокойным, великодушным, доброжелательным. Здесь, за решеткой, мы воплощаем собой не наказание, а интеллектуальный авторитет, – говорит Гийом Оливье.

В небольших помещениях, украшенных портретами знаменитых спортсменов, ученики собираются в небольшие группы, в зависимости от их уровня образования, но также учитываются и напряженные отношения, существующие между ними.

– Они все время пытаются подраться, – вздыхает надзиратель.

В своих кабинетах «охранники», как их называют эти малолетки, каждый день обновляют постоянно меняющийся список «несовместимых», вывешенный на большой белой доске.

– Учителя здесь должны быть психологами, – смеется Элио, очень приветливый подросток.

«До попадания» сюда он заканчивал обучение по специальности «электротехника». В отделении для несовершеннолетних он готовится защитить диплом о профессиональном образовании, что бывает довольно редко. Освободившись, Элио мечтает сдать экзамен на бакалавра, «если удастся», говорит он корреспонденту AFP.

Элио, как и другие, также любят ходить «на занятия», чтобы просто выйти из камеры, где им «скучно ожидать момента освобождения».

Он рассказывает, что в его камере всегда включен телеканал BFMTV, который он предпочитает смотреть. А на выцветших стенах раз двенадцать он, видимо, от нечего делать, написал маркером название и почтовый индекс города, откуда он родом. Город этот находится в соседнем департаменте.

Между оконными решетками в виде белых лиан, скрученных из разорванных простыней, протянулись «йойо» («дороги»), с помощью которых малолетки передают друг-другу всякие «штучки». Совсем как у взрослых. Среди этих «штучек» ­бывают и мобильные телефоны, и марихуана. Марихуану употребляют три четверти заключенных, тогда как на воле этот показатель в среднем не превышает 10 процентов от общего количества населения.

– В тюрьме Вилльпента школа так же обязательна, как прогулка, душ или завтрак. А кто отказывается, с ними мы постоянно беседуем и убеждаем, что это им нужно. Эту очень кропотливую работу ведут как преподаватели из Управления по вопросам правовой защиты детей и молодежи, так и надзиратели, – подчеркивает Вероника Тибо.

Томас, тюремный надзиратель, когда будит их в 7 часов утра, не говорит «Хочешь пойти в школу?», а «Вставай, пора идти в школу».

Три четверти несовершеннолетних обычно поднимаются.
– Для других школа вообще ничего не значит. Они годами не посещали занятия, продавали на улицах всякую дрянь, раз пятнадцать арестовывались за грабежи. В этом и состоит вся их «карьера», – говорит этот сорокалетний мужчина, одетый в темно-синюю форму с надписью «Пенитенциарная администрация».

«Мозги младенца»
За время содержания в заключении – в среднем этот срок составляет три месяца – некоторые из них вообще никогда не покинут камеру. В отличие от взрослых заключенных у несовершеннолетних камеры только одноместные, поэтому и заключение для таких является одиночным.

Более 80 процентов несовершеннолетних арестантов находятся в тюрьмах в ожидании суда. Нападения, незаконный оборот наркотиков, изнасилования, убийства… Работающий вот уже 7 лет учителем в следственном изоляторе Вилльпента, Фатх Секфали не желает знать, за что сюда попали его ученики.

– Это априори может изменить мое отношение к ним, особенно если кто-то из них причинил боль детям. Но в любом случае все они говорят, что сели за грабеж! – улыбается он.

Этот учитель естествознания без колебаний надевает женский фартук, чтобы готовить разные блюда вместе со своими учениками во время семинаров по кулинарному мастерству, организуемых преподавателями из Управления по вопросам правовой защиты детей и молодежи. Он также запросто берет в руки грабли или вилы, чтобы на собственном примере показать, что необходимо очистить газоны, заваленные мусором.

– Бывают дни, когда ты готовишься к уроку, а оказываешься в одиночестве. Потому что они не захотели просыпаться. Или ты подвергаешься оскорблениям. Ты приглашаешь коллегу из лицея, а он попросту сбегает! – рассказывает Фатх.

Чтобы держаться, Фатх Секфали работает и со взрослыми заключенными, «с которыми отдаешь столько же, а получаешь большую отдачу».

Надзиратель Томас подтверждает жестокость этой публики.

– Лучше уж поругаться со взрослым: он, возможно, сначала подумает, стоит ли меня ударить, да и другие могут его сдержать. А у многих из этих ребят тела, как у взрослых, а мозги, как у младенца.

– Самим себе можно сказать, что уж очень много мы отдаем этим совершившим ошибки несовершеннолетним. Но я так не думаю, – говорит директриса следственного изолятора Анна-Лиза Мэзоннев. – Важно реинтегрировать в общество этих молодых людей, натворивших дел. Это все же молодежь нашей страны.

Перевод
Александра ПАРХОМЕНКО

На фото: в отделении для несовершеннолетних тюрьмы города Вилльнев.

¹ - Здесь и далее все имена несовершеннолетних изменены.

15.07.2020

AFP