ПОСЛЕДНЯЯ ПУБЛИЧНАЯ КАЗНЬ ВО ФРАНЦИИ

Софи ЛЕКЛАНШЕ

La Montagne

40 лет назад, 10 сентября 1977 года, Хамида Джандуби¹ стал последним казненным во Франции преступником. Казнь состоялась в марсельской тюрьме «Бометт». Вскоре после этого смертная казнь во Франции была полностью отменена.

А за 44 года до казни Джандуби в департаменте Пюи-де-Дом произошла последняя публичная казнь. В тот день на плаху при огромном стечении народа взошел Мариан Эво, осужденный за двойное убийство.

1933 год. 9 февраля, утро. На дворе почти весна. Время 6:15. Жуткий спектакль, публичная казнь 31-летнего мужчины по имени Мариан Эво. Когда его отрубленная голова скатится в корзину, тогдашний журналист из газеты La Montagne услышит возглас одной из зрительниц: «Ух ты, так быстро!»

Да, несколько минут, и все кончено. В эти несколько минут укладывается прохождение осужденного из тюрьмы города Рьом на площадь Дезэ; затем его заставляют подняться на высокую платформу, где его все могут видеть, но не могут достать, чтобы, например, линчевать; осужденного укладывают на широкую доску; слышится тупой стук фатального лезвия. Для одних все проходит очень быстро, для других очень медленно. Ну а что думает об этом обезглавленный, мы никогда не узнаем.

Газета Le Moniteur так описывала ярмарочную атмосферу вокруг этой последней публичной казни. «В торговых палатках полно народу», все пьют «горячее вино и грог», все едят «устрицы и улитки».

Здесь же находятся и триста полицейских, чтобы «обеспечить относительное спокойствие рядом с тюрьмой». Площадь, где должна состояться казнь, окружена «подразделением 92 пехотного полка», а на самой площади находятся «подвижные резервные жандармские подразделения», военнослужащие которых на лошадях «образуют вокруг гильотины внутренний круг».

2:30 утра. Чтобы не пропустить кровавое зрелище и занять лучшие места, начинают прибывать первые зрители.

4:15 утра. Толпу прорезает тащимый лошадью какой-то катафалк, из чрева которого «появляется чудовищное сооружение из металла, дерева и лозы…». Спустя 20 минут «жуткая строительная игра» завершается, и перед зрителями возникает гильотина на помосте. У «Вдовушки»², впрочем, пока не хватает главного – лезвия. Но вот и его несут. Лезвие начищено до блеска и «сияет, несмотря на еще не рассеявшиеся сумерки».

Журналист из Le Moniteur еще раз отмечает «огромное скопление людей, которые, чтобы лучше видеть, забрались даже на деревья и крыши соседних домов». А также мрачные лица тех, кто охраняет приговоренного, который накануне «потребовал сыграть с ним в карты на деньги» и рассуждал о какой-то «охотничьей вечеринке»…

6 часов утра. Процессия, состоящая из судей, адвокатов, тюремных чиновников, кюре и врача входит в камеру Эво. «Прокурор жестким тоном говорит: ваши апелляции и прошение о помиловании отклонены, вы должны собрать все свое мужество». Мариан «смотрит на каждого по очереди с испуганным видом». Затем он начинает переодеваться, «стыдливо отвернувшись, в новую рубашку», которую ему протягивает кто-то из тюремной администрации.

Прокурор просит его раскрыть местоположение тайника, в котором он хранит награбленное. Эво лепечет, заикаясь: «Что вы хотите, чтобы я вам сказал? Я ничего не знаю…». Затем он исповедуется капеллану, который причащает его при свете свечей. Ему подстригают волосы, а у рубашки отрезают воротник; протягивают стакан рома, «который он жадно выпивает». От сигареты Эво отказывается, да и руки у него уже связаны.

6:20 утра. «Конные военнослужащие вынимают сабли» и становятся в пол-оборота к толпе.

6:33 утра. Перед тем как покинуть тюрьму, священник обращается к Мариану Эво: «Обними меня, сын мой, и в моем лице обними Христа». Эво «с высоко поднятой головой» быстрыми шагами подходит к бронзовому распятию и «звонко его целует».

6:45 утра. Все кончено. Убийца из Сен-Жорж-де-Монса «искупил» свои преступления. «Яркий отблеск лезвия гильотины, поток крови, окровавленное тело, свалившееся набок с доски, обескровленная голова, скатывающаяся в корзину… а в толпе крик женщины: Ух ты, так быстро! Шум в толпе…

После 7 часов утра. Вооруженные военнослужащие уходят. Тело передается студентам медицинской школы. «Вдовушку» увозят. Площадь Дезэ убирают и поливают водой. «Ничего не осталось, лишь земля слегка полита кровью и водой. Рьом просыпается, и все отправляются по своим делам».

В своем выпуске от 10 февраля 1933 года газета La Montagne сообщала, что осужденный просто не понимал, что с ним происходит, находясь в каком-то «оцепенении». За несколько минут до казни он спрашивал у священника: «Что со мной собираются сделать?» Как и во время судебного процесса, «было впечатление, что свет давно померк в его печальном мозгу…»

Перевод

Александра ПАРХОМЕНКО

На фото: казнь Мариана Эво.

15.09.2017

Информационно-правовой портал "ЗАКОНИЯ"