Врач и пациент – защита не на равных. Интервью с пластическим хирургом Варданом Хачатряном

Из-за чего врачи вынуждены платить вымогателям, а не идти в суд, несмотря на правоту? Почему вопреки распространенному мнению врач в отличие от пациента практически не защищен законом, в том числе, от потребительского экстремизма, в чем источники повышенной конфликтности эстетической медицины?     

События, которые привели к этому интервью, развиваются со скоростью снежного кома. В эфир программы «Де юре» (совместный проект ЭСМИ «ЗАКОНИЯ» и Радио Москвы)   по теме борьбы с фейками дозвонилась слушательница Дина и рассказала, как столкнулась с грязными обвинениями в адрес пластического хирурга, который провел ей комплекс успешных операций. Поиски источников вывели ее к неким людям, которые за деньги выманивали у нее договор на операцию и фото, и к журналисту украинского издания, который признался, что порочащую статью ему прислали для опубликования. Редакция связалась с Диной после эфира, попросила поделиться сведениями об этой истории, от которой за версту веет делами противоправными. Пока мы в рамках мониторинга правопримения готовили интервью с «мишенью» развернувшейся травли – известным хирургом Варданом Хачатряном, в МК была опубликована заметка о том, что доктор обратился в Главное следственное управление ГУ МВД России по Москве с заявлением о вымогательстве полумиллиона рублей со стороны пациентки. Не стал терпеть, хотя его коллеги, как он указал в интервью, терпят и предпочитают платить. Какие еще правовые проблемы скрываются за глянцевой стороной индустрии красоты – читайте в интервью Вардана Хачатряна ЭСМИ «ЗАКОНИЯ». 

– Удивительное дело: косметология и эстетическая хирургия не закреплены на законодательном уровне как  разновидность медицинских услуг. И уж тем более в правовые нормы невозможно уместить столь сложное философское понятие, как красота. Как оценивают пластические хирурги сам предмет своей деятельности? Чем оборачивается для ваших коллег по цеху неуловимость точного определения этой эстетической категории?  
– Действительно, красота – такое же субъективное и меняющее свои очертания явление, как любовь и счастье. Каждый видит красоту по-своему, это восприятие зависит от традиций, взглядов, менталитета, культурных традиций, моды. В Африке – одно понятие о красоте, в Европе другое – оно отличается даже от страны к стране на континенте. Красота в античности подразумевала гармоничное развитие, в средневековье – аскезу, в эпоху Ренессанса – чувственность и полноту бытия. И все это в корне отличается от современных идеалов красоты. Сейчас тренды создают не художники и скульпторы, а кинодивы, эстрадные звезды, бьюти-блогеры и так далее.
У этого процесса формирования красоты с точки зрения эстетической хирургии есть отрицательные факторы, самый главный из которых – завышенные ожидания, и, как следствие, несоответствие реальности ожиданиям. Например, приходит клиентка и говорит: «Хочу такое же лицо, как у Джоли». Но хирург понимает, что по фактическим показателям такое невозможно, и он пытается отговорить женщину от этого. Профессиональный врач, дорожащий итогом работы, удовлетворенностью пациентов и своим именем  не может идти на поводу у пациента вслед за его мечтой. Он должен оценивать перспективы здраво и уметь объяснить это пациенту.
Но опять же – мы в этом вопросе пришли к тому, с чего начали: как оценивать красоту? Причем, не только как социальное и философское явление, но и как правовое. Где законы, которые могли бы урегулировать споры, возникающие из-за неизбежных противоречий в оценке? Их нет, и, скорее всего, не будет в силу вышеуказанной субъективности красоты. И это создает широкое поле для конфликтов, в том числе, судебных. Недаром косметология и эстетическая хирургия входят в тройку самых конфликтных направлений медицины.  Законодательно очерчены только вопиющие случаи в виде осложнений, повлекших вред здоровью, а это уже другая сфера.
Упрощая, можно сказать, что мы работаем с внешностью, а не со здоровьем, если следовать букве Закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», по которой  здоровье – состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма. Основаниями для получения медицинской услуги является нарушение перечисленного. В нашем же случае все наоборот – без удовлетворительных показаний по здоровью пластические операции не показаны. Наши пациенты – здоровы. Они просто недовольны внешним обликом. И вот это и есть та правовая петля, из-за которой судебные разбирательства в случае несовпадений оценок и не достижения желаемого столь сложны и их причины всегда непредсказуемы. Для кого-то и толстый рубец не является предметом возмущения и иска, а кому-то может не понравиться даже тонкий, почти невидимый. Впрочем, существует и отдельный пласт пациентов, изначально нацеленных на конфликт с корыстными целями.      
  
– Давайте остановимся на этом подробнее. В последнее время появился такой термин, как потребительский экстремизм или терроризм. В чем он выражается?
– Многие мои коллеги знают, что существует категория пациентов, которые еще до того, как отправиться к хирургу, уже настроены на то, чтобы найти причину, по которой они недовольны результатом с целью вернуть деньги за операцию. Вернуть не в рамках закона, так как мы уже выяснили, что для этого должны быть увечья и вред здоровью. Нет, здесь речь о другом. О том, что можно сказать: «Мне не нравится» на основании неисчерпаемых споров, возникающих на основе оценки красоты. 
Потребительским терроризмом называют в разных направлениях индустрии красоты те практики, когда обращаются к частнопрактикующим специалистам, делают операции, выражают недовольство и требуют вернуть деньги. Почему эта схема процветает? Потому, что доктору, учитывая наше сырое законодательство в этом направлении, проще вернуть деньги, чтобы не бегать по судам, теряя время. Они, как правило, длятся долго, и врач больше потеряет, чем приобретет, даже если выиграет суд. Хотя, исходя из законодательства и судебной практики, если все же начать судиться, то врачи были бы выигравшей стороной в 90 процентах случаев. Ведь послеоперационная экспертиза должна показать серьезный урон здоровью, а этого в историях профессиональных сутяжников нет. Просто врачи не хотят связываться. Зная это, недобросовестные пациенты пользуются возможностью улучшить внешность практически бесплатно, сделав операции в разных клиниках и «отбив» таким вот способом назад деньги. Я помню, были такие ситуации, когда администраторы клиник, столкнувшись с такими случаями, связывались со своими коллегами в других клиниках чтобы сообщить о потенциально конфликтном пациенте, использующем такую схему.

– Нет ли в этой конфликтности еще одной подоплеки – страха? Ведь пластические операции – это полноценное вмешательство с использованием наркоза. Как боретесь с этим стопором развития эстетической медицины? 
– Конечно, человеку свойственно бояться, особенно неизвестности: а если рискну, то что получится, стоит ли оно того? Поэтому я и другие пластические хирурги показываем результат своей работы на личных сайтах и в соцсетях. Разумеется, это делается с согласия пациенток. Это пример другим, что вернуть красоту, дарованную Богом, не страшно. Женщины имеют право знать, как это выглядит, что доктор доволен работой, что пациент в безопасности, что все под контролем. Это верно, что прогресс в пластической медицине  могут тормозить только страх и те, кто зарабатывает на страхе. Оттуда и фейки о врачах-извращенцах, преувеличение и тиражирование числа осложнений, которые, бывают, случаются в медицине. Но одно дело, когда действительно имеют место осложнения, они должны иметь правовую оценку и относятся к плоскости спора: халатность или врачебная ошибка, некомпетентность или несчастный непрогнозируемый случай. А другое – нагнетание с целями, о которых мы с Вами уже говорили. 

– Нет ли, по Вашему мнению, дисбаланса в правовой защите клиента и правовой защите врача-косметолога и пластического хирурга и как это исправить?
– Дисбаланс, конечно же, есть. Клиент защищен лучше. Не секрет, что закон о защите прав потребителей является одним из самых жестких. Российская правовая система стоит на страже пациента и как потребителя, и как участника отношений по охране здоровья. Клиент имеет все права на то, чтобы пожаловаться на результат работы врача. Случаев обратного – когда врач жалуется на пациента – я припомнить не могу. При этом клиенты ведут себя по-разному, и порой не самым лучшим способом. В интернете есть немало роликов, это подтверждающих. Добавьте к этому уже упомянутый потребительский экстремизм. Поэтому с точки зрения справедливости и восстановления баланса было бы правильным законодательно оформить защиту врача на таком же уровне, как это сделано в отношении пациента.
За примером того, как это наиболее эффективно сделать, можно обратиться к практике США. Мы общаемся с коллегами, практикующими в Америке, и у них, разумеется, случаются в практике осложнения. Но там пациент не имеет права написать о докторе плохо. Во-первых, там работает четкая система информированного согласия, при которой пациент подписывает согласие на то, что осложнения могут наступить. Во-вторых, если пациент будет замечен в том, что пытается негативно повлиять на репутацию хирурга, и это будет зафиксировано, то в случае судебного спора он будет признан однозначно виновным. Разумеется, пациенты также защищены и имеют возможность в случае своей правоты отстоять право на компенсацию. Представляется, что такая система является сбалансированной и исключает перетягивание каната на чью-либо сторону. Не могу давать советы юристам и законодателю, я всего лишь практикующий врач но, думаю, стоило бы лучшее из этого опыта и практики перенять нам.

– Спасибо, Вардан, что поделились с читателями портала своим мнением. Успеха Вам в Вашей деятельности и в отстаивании своей профессиональной чести и достоинства в суде. Держите нас, пожалуйста, в курсе событий.