Мартовские предложения известных юристов по модернизации судебной системы в России в части необходимости модернизации Уголовного и Гражданско-процессуального кодексов недаром отмечали важность определиться с целеполаганием следствия. Потому как на практике зачастую установление истины оказывается для суда не главной задачей.

В Москве споре о невозвращенном долге со множеством нулей суд встал на сторону истца, несмотря на то, что он неоднократно изменял саму версию дачи заема, привлекая свидетелей, чьи показания позднее оказывались не соответствующими действительности. При этом заявление истца «но теперь-то я расскажу, как было на самом деле» и новые обстоятельства и факты, на которые истец ссылался в подтверждение своих исковых требований, служили изменением оснований иска. Суд не мог не заметить, но почему-то не возмутился тем, что был обманут истцом. Доказательство – долговая расписка невнятного происхождения – вот на наличии чего сконцентрировал суд основное внимание, не утруждаясь размышлениями, может ли расписка случить фактом передачи денег. И даже то, что истец ни разу не явился по вызову на судебные заседания, не вызвало у суда вопроса: а существует ли вообще истец?

В другом случае из-за конфликта детей в школе Таганрога подрались родители. В суде ответчик (зачинщик драки) заявил, что истец… ударил его первым. Пострадавший пришел от этого в шок, а суд – нет. И, не разбираясь, кто же виноват, оштрафовал обоих.

В любом европейском и американском суде малейшее подозрение на искажение истцом информации влечет отказ в рассмотрении иска, если не обвинение в мошенничестве за попытку обмана суда, грозящее возможным лишением свободы. В России истец и ответчик не обязаны говорить в суде правду, и ответственность за дачу ложных показаний по закону несет лишь свидетель. Этот парадокс приводит к тому, что немалое количество несправедливых приговоров российских судов обусловлены возможностью истца или ответчика говорить неправду, оставаться безнаказанными и к тому же выигрывать судебные споры. Нередко суд понимает, что правду скрывают и истец, свидетель, и ответчик, но вынужден ставить в основу своего решения заведомую ложь одной из сторон.

Нужно ли внести изменения в УК РФ в части установления уголовной ответственности за дачу заведомо ложных объяснений истцом, ответчиком и третьим лицом в суде, а также поправки в ГПК РФ, предусматривающие право суда отказать в удовлетворении заявленных истцом требований в случае его неявки по требованию суда?

Мнения экспертов

Любовь Прокудина,
старший научный сотрудник НИИ проблем законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ:

Если запретить истцу врать, люди просто перестанут обращаться в суд

Я не поддерживаю мнение, что истца надо привлекать к ответственности за недостоверную информацию.  Одно дело, когда мы обязываем свидетеля говорить правду, и за нарушение предусмотрена уголовная ответственность. Свидетель участвует в процессе для того, чтобы та информация, которой он владеет, могла быть положена в основу судебного решения. Это доказательство по делу. Свидетель  не является заинтересованным лицом. Когда же мы пытаемся распространить такую ответственность на заинтересованных лиц, коими являются стороны, то это может повлечь очень нежелательные последствия в силу того, что лицо может выбрать любой способ своей защиты в силу незнания, в силу каких-то иных подходов.

Это традиционно присутствует в российском процессуальном законе, что истец и ответчик не несут ответственности за свою позицию. Это может быть способ защиты своего права. И когда суд оценивает объяснения сторон, а такая форма доказательства у нас есть, суд всегда должен учитывать, что эти объяснения могут страдать такими дефектами, поэтому оценивать он их должен в совокупности с другими доказательствами по делу.

Если же истец представляет подложные документы, это уже иное средство доказывания. За это он может нести ответственность, потому что такая ответственность предусмотрена. Но возлагать на истца, особенно в гражданском процессе, где участвуют граждане совершенно юридически неподкованные и где их позиция может быть вызвана именно незнанием закона, ответственность за недостоверную информацию, которая в объяснениях может содержаться, неправильно. Возложение ответственности может повлечь за собой отказ от обращения в суд, отказ от судебной защиты.

Если же у нас сторона злоупотребляет правом, и это влечет затягивание процесса, то есть санкции в гражданском процессе, на сторону может быть возложено судебное расследование. Она может пострадать в таком случае. Но суд должен прийти к выводу, что это умышленные действия. Не за изменение исковой позиции, не за то, что там какая-то информация была недостоверно изложена в самом заявлении, в самом объяснении. Да, объяснения сторон являются доказательством по делу, но это способ защиты заинтересованного лица. Вы не можете сказать, что вы можете защищать себя только вполне определенным способом, нет. Именно как заинтересованное лицо, которое защищает свое право в этом процессе, мы не можем истца обязать говорить правду, правду и только правду, также как и подсудимого.

Если истец избирает неправильную  форму, предоставляет недостоверную информацию в своих объяснениях, то вероятней всего и суд сочтет, что он не доказал правомерность своей позиции. Он же обязан ее доказать. Каждый должен доказать то, на что ссылается.  Удалось или нет доказать, это уже другая ситуация. Но если мы станем угрожать за отстаивание своей позиции уголовной ответственностью, то извините, тогда доверие к суду у нас резко упадет. В суды просто не пойдут, обыватель будет бояться, как бы не было хуже.

Малинина Анна,
адвокат, выпускница Московской государственной юридической академии, кандидат юридических наук:

В Европе каждый участник судебного процесса несет ответственность за свои слова

В иностранных государствах есть такое понятие как аффедавит. Это письменные показания под присягой у иностранного уполномоченного лица. То есть для того, чтобы дать показания в суде необходимо или в самом суде принести присягу во время судебного процесса или у нотариуса, уполномоченного государством, дать соответствующие письменные показания, которые нотариус заверит. И после этого эти свидетельские показания становятся доказательством и сведениями, за которые лицо уже несет ответственность.

Я вам расскажу историю, которая в моей практике произошла. Одна гражданка по фамилии Циклаури решила воспользоваться тем, что в разных государствах шли разные судебные процессы. Она на териитории республики Кипр дала присягу, аффедавит, о каких-то событиях, которые происходили в ее жизни в определенный период, а потом этот же период описала в суде Германии, тоже дав под присягой показания, но ровно противоположную информацию. Как только мы увидели, что в суде Кипра она под присягой дает одни показания, а в суде Германии она дает противоположные показания по одному и тому же событию, мы показали оба этих документа прокурору, который в этот же день, вы не поверите, возбудил уголовное дело по факту мошенничества, а именно обман суда. Просто в немецком суде обман суда и мошенничество одинаково звучат.

Я хочу сказать о том, что в иностранных государствах очень большую ответственность несет лицо, дающее свидетельские показания. Имеется в виду не только свидетель, а любой участник процесса, и истец, и ответчик. Любое лицо, участвующее в процессе, под присягой сообщающее какую-либо информацию, уже несет за нее ответственность вплоть до уголовной. 

Мацкевич Игорь Михайлович,
ученый-криминолог, почётный работник прокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор Московского государственного юридического университета им. О. Е. Кутафина:

В Советском Союзе врать в суде совесть и партия не позволяли

Я согласен с тем, что есть определенный юридический парадокс, правовой парадокс в том, что свидетелю нельзя врать в суде, а истцу и ответчику можно.  Большинство людей не знают, что в суде не запрещено врать, и, как я думаю, слава богу, что не знают. Потому что, кто знает, тот как раз этим занимается и может совершенно спокойно говорить в суде все, что угодно, прекрасно осознавая, что ему за это ничего не будет. Еще раз повторю, это, конечно, нонсенс.

Есть такая статья «неуважение к суду». С моей точки зрения, дача заведомо ложных показаний гражданами, за исключением тех, кто перечислен в ст. 51 Конституции РФ, на мой взгляд, не уважение к суду. Та статья, которую я упомянул, у нас имеет в виду оскорбление, например, обозвал судью и т.д. Но во всех странах мира именно дача заведомо ложных показаний и есть неуважение к суду. Вы знаете, что за рубежом дается присяга. Наша присяга заменяется подписью о том, что гражданин предупрежден об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Но только свидетель  подписывает. Получается остальные не подписывают и ни за что не отвечают.

Это действительно удивительно, что во всем цивилизованном мире за ложь в суде наказывают, а у нас нет. Это странная история. Когда реформировали постсоветское пространство, Россию, в частности, правовую систему, почему то об этом напрочь забыли. Хотя по секрету скажу, у нас же не было до этого в советское время ответственности за разглашение тайны следствия. Всех пугали, но ответственности за это не было. Я так подозреваю, что в советском законодательстве ответственности не было и ответственности истца и ответчика. Полагаю, что эта традиция оттуда пришла. Но в советское время не принято было и нельзя было врать в суде, потому что другие механизмы срабатывали, и человек все равно был наказан. Не в плане уголовного наказания или административного, а по другому, по линии партии и т.д. Вариантов много было. И вот в процессе реформирования взяли и автоматически перенесли эту традицию дальше, не подумав, что всех других сдерживающих механизмов больше не существует.

Я должен в том числе поблагодарить вас, что вы эту проблему подняли. Ее надо, конечно, на самом высоком уровне поднимать. Как может суд принимать какие-либо решения, если в суде можно спокойно говорить неправду.

Маркарьян Рубен Валерьевич,
адвокат, главный редактор ЭСМИ «ЗАКОНИЯ», заместитель Президента Гильдии российских адвокатов, член Общественного совета при Министерстве юстиции РФ, член рабочей группы президиума Совета при Президенте РФ по противодействию коррупции и взаимодействию со структурами гражданского общества, кандидат юридических наук:

«Народ привык приходить в суд и говорить то, что им хочется, считая, что это демократия»

Многие из нас сталкивались с таким институтом как суд или хотя бы слышали, если не сталкивались, сами в суд не ходили, и наверняка знают, что правовые проблемы решаются в суде, во всяком случае споры. Мы эту тему подняли, потому что стало интересно, может быть у нас проблема  в нашей стране связана не с дураками и с дорогами, а с тем, что у нас до сих пор законодательно не запрещено в суде врать. Все знают, что свидетель, который дает показания в суде, предупреждается об уголовной ответственности за задачу заведомо ложных показаний. ...«Клянусь говорить только правду»... Из фильмов американских знаем, что все приходят в суд и руку на Библию кладут зачем-то и говорят: «Клянусь говорить правду, только правду и ничего кроме правды». Но смех заключается в том, что у них на этом самом Западе, так называемом загнивающем, это делают все, истец, ответчик и те, кто показания дают в суде. А у нас уголовная ответственность за ложь, за заведомо ложные показания, предусмотрена не всем. Она предусмотрена свидетелям. Она предусмотрена экспертам за заведомо ложное заключение, переводчикам за заведомо неправильный перевод. Но свидетелей это в большей степени касается, потому что каждый в той или иной степени свидетель каких-то обстоятельств. Каждый человек - потенциальный свидетель. Он может не быть никогда экспертом или переводчиком, но свидетелем он всегда может быть. Увидел, зафиксировал в своем мозгу, показания по этому поводу дал. Обязан дать правдивые показания.

Мы сейчас коснемся гражданских дел. С уголовными все понятно. Там человек, которого обвиняют, не обязан говорить правду и только правду, потому что гарантировано его право вообще ничего не говорить. Это такой способ защиты человека. Против него все общество в лице какого-нибудь следователя или прокурора, ну и закон говорит о том, что человек имеет право защищать себя всеми способами, и необязательно ему говорить правду, хотя раньше эту правду пытались вытащить. Откуда, наверное, и пошла эта история, неправду обвиняемому разрешили говорить, потому что правду из него все равно вытаскивали, то на дыбу, то иголки под ногти, то еще какими-нибудь «приятными» способами. В итоге человек сам себя мог и оговорить. Правда ведь понятие относительное. Для следователя  одна правда, для обвиняемого другая. Поэтому с тех пор как народ понял, что каждый может оказаться в кресле обвиняемого, законодатель придумал такую штуку, что обвиняемый в принципе может ничего и не говорить. Потому что если следователю надо, чтобы он сказал правду, он этой правды добъется, какой угодно. Так вот в гражданском судопроизводстве на сегодняшний день, ну как собственно и в арбитраже, как разновидности гражданского судопроизводства, оказывается для многих, в новинку узнать, что истец и ответчик не обязаны говорить правду.

Возьмем самое простое - займ. Все в той или иной степени знают, что такое займ. Одолжил денег один  у другого, тот ему должен отдать, вот займ, вот гражданско-правовые отношения займа. В гражданском процессе истец может заявить исковое требование, но он, оказывается по закону, не обязан говорить правду. Предполагается, что все действия в гражданском обороте, как написано в кодексе, люди осуществляют добросовестно и разумно. Добросовестно это значит, правду по идее говорят, это презюмируется в гражданском процессе. Но когда истец приходит в суд и говорит, что кто-то ему денег должен, и требует вернуть деньги, то он должен обосновать почему, представить какие-то доказательства. Получается, истец может лгать. Он не должен этого делать, но прямого запрета в виде наказания нет.

Свидетелей суд допрашивает и прежде чем допросить, суд предупреждает их об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Вы должны говорить правду, иначе вам тюрьма. И свидетель говорит правду. В большинстве своем люди приходят в суд, и даже если кто-то их настроит определенным образом, когда свидетель видит судью и тот предупреждает «сядешь, если что», то все, что бы там ни было обещано - свидетель начинает говорить правду. А вот истца, который привел этого свидетеля и рассказывает свою историю, какова она на самом деле в его понимании, ссылается на какие-то обстоятельства, оказывается, никто не предупреждает, что надо говорить только правду. Одно дело понимание событий, как ты их истолковываешь, а другое дело факты. Тоже самое касается и ответчика.  Он может нарассказыватьть с три короба, как это было в его понимании, но это неправда. Смех в чем заключается, что если в каком-нибудь английском или немецком суде, американском суде вдруг уличат истца или заявителя во лжи, даже неприменительно к конкретно этому делу, то все. Спросят «вы когда-нибудь наркотики употребляли?», он скажет «нет, не употреблял»,  а какой-нибудь умный адвокат достает справочку, говорит «слушай, ты сейчас в суде находишься, сказал, что не употреблял, а вот тебя как-то  в школе задержала полиция, потому что у тебя косячок был». И все. И у судьи сразу никакого доверия нет, все.

А у нас не так. В качестве примера привожу эпизод. По договору займа истец подал заявление в суд: «Человек взял у меня деньги в долг, вот расписка». Много денег, целую кучу. Тот говорит, что на самом деле, эту расписку он написал, но она прикрывала некую иную сделку, физически он деньги не брал. Расписка есть, да, но есть такое понятие в гражданском кодексе, когда должник может оспорить договор займа в связи с его безденежностью. Договор есть, расписка есть, а денег физически не было. Он может сказать, что расписку он писал под влиянием других совершенно  причин, она прикрывала иную сделку, она прикрывала куплю-продажу или прикрывала дарение, или это было обещание награды. Расписку написал, но физически денег не было. Истец тогда должен доказать свое утверждение и рассказать, как все происходило. В том случае, о котором я говорю, истец рассказал, что он приехал к ответчику, тот сидел у себя в кабинете, истец привез в сумочке вот такую кучу денег и отдал ему, тот ему дал расписку, все просто. По датам совпадает. Но получилось так, что когда спросили про размер этой сумочки, а она была совершенно четко истцом обрисована, то получилось, что в эту сумочку, про которую сказал истец, деньги бы не поместились. Они бы не поместились и в две, и в три, и в четыре таких сумочки. Неувязочка. Истец подумал и сказал судье «ладно, сейчас я расскажу, как было на самом деле». На самом деле все было по другому, он приехал, деньги были в сейфе, они были в комнате, в которой находился ответчик. И хотя деньги были в сейфе, истец их не привозил, но это были его деньги и поэтому ответчик написал расписку. Судья это принимает, не «дав по башке» за то, что полчаса назад ему откровенно врали. Почему? Потому что, оказывается, в нашем российском законодательстве нет прямого запрета на это.

Несвязанные с юриспруденцией люди с удивлением обнаруживают, что не запрещено в суде врать. Свидетелю  нельзя врать, а истцу и ответчику - можно.

Человек может по своему трактовать обстоятельства, но факт он искажать не может. Есть договор, его можно по разному читать. 21 ст. ГК гласит, что суд при толковании договора принимает во внимание буквальное толкование содержащихся в договоре слов и выражений. Это означает, что вы читаете эту фразу так, я читаю этак, а судья читает совсем по другому. Про это можно говорить, это разные мнениея. А когда один говорит, бумажка была подписана в июле, я сидел за столом, на мне были шорты, а другой говорит, нет, она была подписана в антарктике, и на самом деле мы пролетали в этот момент надо льдиной, то это констатация разных фактов. Народ привык приходить в суд и говорить то, что им хочется, считая, что это демократия. А во всем мире оказывается, что суду надо правду говорить. Так что же мы на наших чиновников ругаемся, которые не только говорят, что хотят, но и делают, что хотят, берут, что хотят. А потом в суде говорят, что было совсем не так.