ТЯЖКОЕ БРЕМЯ ДОКАЗЫВАНИЯ
.jpg)
За год, прошедший с обсуждения экспертным сообществом ЗАКОНИИ темы субсидиарной ответственности при банкротстве, с важными разъяснениями выступили и Конституционный и Верховный суд. Увы, но правоприменительной практике от этого легче не стало, так как КС заступился за кредиторов, а ВС – продолжает поддерживать должников в одном из самых чувствительных вопросов для дел этой категории – бремени доказывания. Как это зачастую бывает при отсутствии четких общепринятых критериев, правоведы советуют судам «отбросить формальный подход». Но как далеко они могут его «отбросить»?
Разные подходы
По действующему общему правилу доказывать вину, ущерб для кредитора из-за противоправных действий контролирующего должника лица (КДЛ) должен заявитель-кредитор. КС РФ, рассматривая дело о банкротстве, которое прекратили до введения первой процедуры из-за отсутствия средств у должника, отметил, что кредиторам-предпринимателям при подаче иска вне дела о банкротстве трудно собрать доказательства: они не имеют доступ к документам, не знают внутренней «кухни» компании-должника и т.д. В связи с этим КС указал, в каких случаях вина КДЛ предполагается, а в каких его не должны привлекать к ответственности. Разумеется, речь в данном постановлении идет лишь об одном виде споров по субсидиарной ответственности при банкротстве. Но правоведы увидели в нем стремление изменить ситуацию, при которой недобросовестные КДЛ могут обойти процессуальную обязанность представить доказательства, опровергающие доводы кредиторов, и уйти от ответственности. Верховный суд, в свою очередь, придерживается позиции, что именно кредитору надо доказать, что ответственные лица своими неразумными или недобросовестными действиями привели Общество к банкротству и к невозможности погасить задолженность.
Кривоприменение
Отчасти позицию КС понять можно – дисбаланс прав всегда приводит к негативным последствиям. Судебная практика изобилует примерами, когда кредиторы либо отчаявшись привлечь к ответственности КДЛ, либо по другим причинам, используют, мягко говоря, неблаговидные методы. Например, навешивая ярлык «вредоносная сделка» на вполне законное действие должника и утверждая, что спорная сделка была совершена до наступления объективного банкротства компании (т.е. всеми способами обходя трехлетний срок исковой давности) и т.д. А поскольку «непрецедентное» российское правосудие часто предпочитает ссылаться на определения по аналогичным спорам, правоприменительная практика продолжает сама себя калечить и кошмарить бизнес, хотя президент страны давно уже просил прекратить этим заниматься. Надо ли давать больше защиты прав кредиторам, упрощая им бремя доказывания, или в условиях, когда их интересует только возврат средств и поэтому особо церемонится с должниками и разбираться в причинах неплатежеспособности должника они не будут, не стоит давать им такие преимущества?
28.09.2023
Рубен Маркарьян: Приговоры в отношении предпринимателей находятся в зоне внимания властей 
ОСНОВАНИЯ ДЛЯ НЕДОВЕРИЯ 
Правозащита online: Как владельцам квартир не потерять съемщиков и плату за аренду в пандемию? 
НЕ ТАК ПРИЗНАЛСЯ 
Правовое государство (Детективная сказка) 
ГРАДУС АГРЕССИИ 
БАНКРОТСТВО ОТ ЛУКАВОГО 
НИЖЕГОРОДСКИЙ СЛЕДСТВЕННЫЙ МИКС 
21 ОКТЯБРЯ 1944 ГОДА: ДЕНЬ, КОГДА В БЕРМУДСКОМ ТРЕУГОЛЬНИКЕ ПРОПАЛ КОРАБЛЬ «РУБИКОН» 
Гасану Борисовичу Мирзоеву – 75 лет. С юбилеем, мэтр! 
Комментарии