Домашнее насилие: сколько законов нужно, чтобы его прекратить? - 29.09.2011

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Здравствуйте. В студии Ольгам Кочетова. Как вы знаете, Роман Щепанский в отпуске, и две недели у микрофона буду я, но, тем не менее, каждый четверг в прямом эфире на 92 FM с вами главный редактор информационно-правового портала «ЗАКОНИЯ» Рубен Маркарьян. Здравствуйте, Рубен Валерьевич.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Здравствуйте всем.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Ну говорить мы сегодня будем на тему, которая, думаю, не оставит равнодушным наших слушателей, никого, о домашнем насилии.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Тема у нас обычно поднимается такая в программе, которую мы с понедельника обсуждаем на портале «ЗАКОНИЯ» в качестве главной темы. Вот, в данном случае, вы ее уже озвучили – это насилие в семье. Ну, насилие в семье – это общее такое понятие. А у нас же всегда повод должен быть для этого, и портал «ЗАКОНИЯ» – это правовой портал, и программа наша «Говорит Москва» – правовая, поэтому мы, в основном, пытаемся коснуться правовых аспектов этой истории. Ну, как в качестве повода, почему мы эту тему подняли: вот министр здравоохранения и социального развития России Татьяна Голикова уверена, что нужен закон, регламентирующий ситуации бытового насилия, сексуального домогательства женщин в семье. Т.е. даже вот его проект под названием «О государственных гарантиях равных прав и свобод мужчин и женщин и равных возможностей для их реализаций» внесен депутатами Госдумы от разных фракций, и Госдума будет их рассматривать. То есть, получается, по логике и министра здравоохранения Татьяны Голиковой, и по логике депутатов, внесших законопроект – это Вячеслав Володин, Екатерина Лахова, Олег Морозов и Геннадий Райков – выходит, недостаточно женщинам Конституции Российской Федерации, которая гарантирует гражданам страны защиту и равноправие. Ну и так же Уголовного Кодекса. Ольга, вот, Вы как думаете, Вы женщина…

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Нет, не гарантирует.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Нет, нужен ли еще какой-то отдельный закон?

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Нужен, обязательно нужен, и я думаю, многие женщины меня сейчас поддержат.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: А зачем?

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Ну, потому что недостаточно Конституция защищает права нас, женщин, от этого самого домашнего насилия.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: То есть если еще какой-то закон появится новый, то сразу как начнет это всё защищать, права женщин…

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Как начнет закон работать, как начнут мужья бояться поднимать руку на жён, они ж уже подумают об ответственности, об уголовной ответственности, о наказании неминуемом. Ведь, как правило, это мужчины определенного характера.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: По этому поводу, может, мы спросим…

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Тех, кто прошел через это.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Да, людей опытных. У нас на связи из Архангельска должна быть Валерия, известная певица. И мы сейчас спросим у нее и по поводу отношения к насилию в семье, ну, и самое главное, что меня лично интересует, это, вот нужно ли изменение законодательства, нужно ли как-то усилить эту тему, связанную с ответственностью за насилие в семье, и как это женщинам поможет.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Давайте послушаем Валерию.

ВАЛЕРИЯ: Тема насилия в семье, к сожалению, актуальна и по сей день, и очень многие женщины страдают от этого, и порою жизнь заходит в тупик от невозможности что-либо изменить. А ведь именно от женщины зависит благополучие её детей, какими вырастут они, зависит именно от женщины их здоровье и физическое, и душевное. И, Вы знаете, конечно, нужно что-то менять, нужно менять законодательство, каким-то образом воздействовать на ситуацию. Я хочу сказать, что сейчас, совсем недавно появился телефон доверия, по которому любая женщина, столкнувшаяся с насилием в семье, может получить помощь и консультацию. Номер 8-800-7000-600, я повторяю: 8-800-7000-600. Вот, к сожалению, телефон появился только сейчас. Ну, к счастью, хорошо, что он вообще сейчас… Потому что, действительно, зачастую женщины не могут пробить стену молчания, потому что им не с кем поделиться своей бедой, неоткуда получить помощь, элементарно простую, даже какой-то простой человеческий совет. А по этому телефону женщина может получить даже грамотную юридическую консультацию, что ей делать в том или ином случае. По своему опыту знаю, что очень непросто жить с такой проблемой, мне некуда было бежать, не к кому было обратиться, я совершенно не знала, что мне делать. Я единственное понимала, что поскольку у меня дети, я обязана жить, я обязана эту ситуацию взять в свои руки, я просто обязана сделать своих детей счастливыми. И мне это удалось, я хочу, чтобы это получилось и у других женщин. Самое главное – не нужно ничего бояться, потому что мужчина, который в состоянии поднять руку на женщину, он является трусом, у него тоже есть уязвимые места, главное найти эту «Ахиллесову пяту». Они боятся в большей части. Мужчины боятся огласки общественной, придания ситуации общественной… Так вот, нужно бороться за свои права, просто бороться. Если у одного человека получилось, значит, у другого это тоже получится. У меня вышла книжка несколько лет тому назад, моя, автобиографическая, и я получаю до сих пор огромное количество отзывов от женщин, прочитавших ее, и не только прочитавших, а решивших изменить свою жизнь, свою судьбу к лучшему. У очень многих это получается. Главное – на это решиться, не пасовать перед трудностями и верить в то, что счастье возможно.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Певица Валерия, которая прошла через домашнее насилие.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Поблагодарим Валерию, которая согласилась нам ответить на эти вопросы и высказать свое мнение, несмотря на то, что находится далеко в Архангельске в командировке, поэтому связь такая у нас была прерывистая. Ну, вот видите, она сказала, что необходимо изменение законодательства. И вот мне понравилась фраза, что мужчины боятся огласки. Ну да, вот таких негативных вещей, конечно, наверное, боятся. Вот Валерия тут нам подсказала телефон 8-800-7000-600. Вот так уж получилось, что мы смогли дозвониться по этому телефону, и у нас даже на связи Ирина Матвиенко, координатор Всероссийского телефона доверия для женщин, пострадавших от домашнего насилия. Ирина, Вы на связи с нами?

ИРИНА МАТВИЕНКО: Да, да я Вас слышу.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Здравствуйте, Ирина, это Рубен Маркарьян и Ольга Кочетова, портал «ЗАКОНИЯ» и радиостанция «Говорит Москва». Вот, тема нашей программы – это насилие в семье, но в большей степени мы рассуждаем о каких-то правовых аспектах этой проблемы. Вот, только что, Вы, наверное, слышали, в эфире у нас была Валерия, певица, которая сказала, что нужно изменить законодательство, и при этом она дважды продиктовала ваш телефон, телефон доверия для женщин. Но, вот Ваше мнение, скажите, пожалуйста, вот с телефоном доверия я согласен, что у женщин должен быть телефон, место, куда она может обратиться и, ну вот со своей проблемой, раз уж не знает, куда ей идти, при том, что столкнулась с насилием в семье. А как Вы думаете, что – у нас законодательство и Конституция, и Уголовный Кодекс, неужели не гарантируют права женщин, что нужно принимать еще какой-то отдельный закон, как предлагают депутаты, и о чем объявила Татьяна Голикова, министр здравоохранения?

ИРИНА МАТВИЕНКО: Ага. Вы знаете то, что проблема домашнего насилия – это особая проблема. Для того чтобы эффективно помочь женщине, которая попала в такую ситуацию, необходимы специалисты, которые понимают в чем ее особенность. Потому что эта проблема – это не преступление, которое связано с чужим человеком, это преступление, которое связано с родным, любимым человеком порой. Партнер или муж, он является отцом детей женщины, и поэтому ей очень сложно порой обратиться в правоохранительные органы, вот. И поэтому женщина долго решает, да, вот что же ей делать. Даже обратиться в травмпункт иногда нужно уметь правильно, для того чтобы там была сделана запись так, чтобы это затем можно было использовать, например, в суде при рассмотрении уголовного дела. Почему говорим об отдельном законе, потому что сейчас наше законодательство, оно рассматривает дела, связанные с домашним насилием по 115, по 116 статье. Как бы общая такая практика. И это оказывается неэффективным, вот как, как раз, практика и показала, когда женщина обращается, то очень сложно в рамках, так сказать, общего Уголовного Кодекса оказать эффективно помощь и поддержку.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Ирина, объясните мне, практикующему адвокату, в чем сложность? Если я правильно понимаю, сложность заключается не в том, что нет механизма реализации права женщины на защиту от насилия в семье, а то, что сами женщины не пишут эти заявления и вот по этому пути, который Кодекс предусматривает, не идут. Ну, знаете, у меня лично было дело, когда я защищал женщину, Наталью Богуцкую, когда было применено насилие ее бывшим супругом. И она же нашла меня как адвоката, пришла, сказала: «Что делать?» Я говорю: «Вот есть 116 статья Уголовного Кодекса, она называется «Побои». Нанесение побоев, я её цитирую, или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в предыдущих статьях. И есть механизм: должен человек обратиться к судье, в данном случае, к мировому судье, возбудить уголовное дело, и там есть наказание. Другое дело, что этого не делают. Так вот, с принятием нового закона, неужели женщины как побегут и начнут этот механизм реализовывать, если они уже существующий не используют?

ИРИНА МАТВИЕНКО: Вы знаете, вот здесь вопрос именно в том, чтобы были люди, которые бы помогли женщине именно реализовать свое право. Потому что женщина, когда она пострадала от насилия, ну, вот, у нее, например, тяжкие телесные повреждения, и ей порой очень просто тяжело обратиться за помощью в правоохранительные органы. И проходит достаточно много времени, пока она на это решается. Здесь много особенностей. Ну, во-первых, женщине стыдно часто бывает, ее сопровождает чувство вины, потому что ей часто говорят: «Ты сама виновата в том, что происходит, ты сама провоцируешь». И поэтому очень важно, чтобы были специалисты, которые ей помогли сделать этот шаг.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Так Вы хотите сказать, что закон необходим для того, чтобы был создан аппарат чиновников-специалистов, которые будут помогать женщинам?

ИРИНА МАТВИЕНКО: Чиновников, таких специалистов, которые бы и помогали женщине, и понимали ее состояние, понимаете, для того чтобы ей было просто реализовать вот эту возможность, которая действительно существует и сейчас. Но Вы знаете, да есть права, а есть возможности реализации их, и вот как раз права предоставлены порой, а вот возможности… Они, к сожалению, ограничены. И этот закон мы очень надеемся, что он поможет реализовать и будет действительно возможно объективно отреагировать на это. И потом, смотрите, как только женщина, даже если она подала заявление, да, то часто она остается со своим обидчиком, ну, с преступником, если мы по Уголовному Кодексу рассматриваем, если возбуждено уголовное дело, она живет с ним в одной квартире на самом деле, на одной территории находится, и неизвестно, что будет с ней после того, как она подаст это заявление. Понимаете, это очень опасно.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: А ведь полно случаев, Ирина, когда мирятся люди, и женщины забирают свои заявления назад.

ИРИНА МАТВИЕНКО: Да. И кстати, они не столько порой мирятся. Здесь часто идет давление на женщину, ей говорят: «Подумай, это же отец твоих детей».

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Ну да, и что получается, как Вы думаете…

ИРИНА МАТВИЕНКО: У него теперь будет судимость, даже если его не осудят, но судимость будет, ты подумай…

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Ирина, скажите, ну я согласен, и мужчина может предъявить, и родственники могут сказать: «Да что ты делаешь, он же все-таки папа, что ж его сейчас на исправительные работы отправят. Ну, давай-ка, мы примиримся». И примирительная процедура в Уголовно-процессуальном Кодексе в том числе прописана в том, что можно закончить уголовное дело примирением сторон.

ИРИНА МАТВИЕНКО: Да, на любом этапе.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Да, а что Вы считаете, что в новом законе должна быть прописана какая-то другая процедура? Что женщина не сможет примириться с этим?

ИРИНА МАТВИЕНКО: Ну, возможно, это будет, будут какие-то возможности, чтоб это возбуждала дело не сама женщина и была вот этим инициатором, а, допустим, органы, которые будут… В которые она будет обращаться, а потом…

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Может быть, соседи или представители муниципалитета.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Нет, ну для этого нужно вот эту статью, ту же 116, сделать статьей публичного обвинения, а не частного.

ИРИНА МАТВИЕНКО: Вот, может быть, вопрос можно рассматривать, как это сделать. И потом, не забывайте, мы еще, говорю, забываем о профилактике. У нас уже, когда совершилось какое-то действие, преступление, женщина обращается, значит, нужны свидетели, нужно подтверждение и т.д. А мы еще говорим, что этот закон нам позволит заниматься профилактикой, должны быть центры по вмешательству, которые будут работать в тесной связи с полицией и которые на первых каких-то этапах развития насильственных отношений в семье могут эффективно реагировать на запрос женщины, понимаете, это тоже очень важно.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Ирина, а вот ваш телефон называется Всероссийский телефон доверия для женщин, пострадавших от домашнего насилия. Это что, какой-то тоже центр, какая-то общественная организация, или что это?

ИРИНА МАТВИЕНКО: Вы знаете, это на самом деле, этот телефон, мы организовали его, он открылся 17 марта, и люди, которые организовали, это центр «Анна», национальный центр по предотвращению насилия в отношении женщин.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: То есть, это общественная организация какая-то?

ИРИНА МАТВИЕНКО: Да.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Ну, она же существует без всякого закона и работает, видно, успешно.

ИРИНА МАТВИЕНКО: Ну, телефон доверия, у него функции другие, понимаете?

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Горячая линия, наверное, да?

ИРИНА МАТВИЕНКО: Да, ну, это не горячая линия. Мы именно говорим о телефоне доверия, и вот как раз очень эффективно было бы обращение женщин на телефон, когда это было бы на местах подкреплено государственными структурами. Кризисными центрами, например, специалистами, которые могли бы на месте женщине помочь. Она нам звонит с Сахалина, мы с ней можем проговорить ее шаги, ее состояние, дать информацию, но все равно обращаться за помощью она будет именно по месту жительства. И нам нужна структура, которая бы могла эффективно реагировать на запрос женщины. Вот о чем идет речь. И еще, не обязательно нам сажать и возбуждать вот эти уголовные статьи по 115, по 116. Очень важно, есть такое, ну, Вы, наверное, знаете, как охранные ордера, которые могли бы у нас тоже использоваться. Это не уголовная ответственность, а это, когда люди, им предписано не приближаться друг к другу на какое-то определенное расстояние, не вести какие-то… отношений чтобы у них не было и т.д. И это тоже может быть как таким профилактическим действием.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Ирина вот скажите, Вы зарубежный опыт наверняка изучали. Вот в той же продвинутой Америке там существуют такие подобные службы, или все-таки у них есть такой орган, который называется полиция и который работает?

ИРИНА МАТВИЕНКО: Нет, у них очень как раз развиты вот эти центры, кризисные центры помощи женщинам.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: А они государственные или общественные?

ИРИНА МАТВИЕНКО: А они разные, абсолютно разные. Есть и государственные, есть и общественные. Вы знаете, вот с нами просто, мы встречались с судьей одного из штатов, и он сказал, что после принятия закона, конечно же, домашнее насилие оно продолжается, но за год количество тяжких телесных и убийств у них снизилось с 30 случаев до 3.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Вот так.

ИРИНА МАТВИЕНКО: Понимаете, и вот это очень важно.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Так что нужны законы, Рубен Валерьевич, нужны законы. Чем больше законов, тем меньше насилия.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Все ясно. Чем больше чиновников, по идее, тем должно быть тоже лучше. Но практика показала, что у нас не так работает, как в Америке.

ИРИНА МАТВИЕНКО: А вот знаете, когда вы говорите слово «чиновник», мне сразу хочется возразить. Вот как раз чиновники не нужны, а нужны специалисты именно специалисты, которые могли бы работать…

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Ирина, Вы думаете, что чиновники что, себя любят, когда их называют чиновниками? Они говорят: «Мы специалисты».

ИРИНА МАТВИЕНКО: Вы знаете, я редко общаюсь с чиновниками.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: А я часто, поэтому уверяю вас, они на слово чиновники реагируют не очень хорошо.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Болезненно.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Да. Он говорит: «Я – специалист, специалист управления такого-то, специалист федеральной службы такой-то…»

ИРИНА МАТВИЕНКО: А Вы знаете, может быть, в конце 90-х и не приняли закон… Вы знаете, да, что был предложен закон о домашнем насилии в конце 90-х годов. И было предложено около 49 версий этого закона, и он не был принят. Алло…

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Да-да.

ИРИНА МАТВИЕНКО: Вот. И Вы знаете, может быть, даже это и было неплохо, потому что как раз специалистов, которые могли бы осуществлять закон, при условии, что он был бы написан именно при подходе, знаете, помощи женщине, самое главное, а не расширения аппарата чиновников, вот. И как раз нету вот, понимаете, достаточного количества специалистов, которые могли бы осуществлять этот закон, понимаете? Вот это самое главное: надо обучать специалистов, чтобы это было эффективно, это очень важно. Просто с улицы человек, даже психолог, который к нам приходит на телефон доверия, мы обязательно его обучаем, он у нас проходит тренинги в обязательном порядке, любой специалист-психолог.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Законов-то может быть много, главное, чтобы они работали.

ИРИНА МАТВИЕНКО: Конечно, вот об этом и речь. А закон-то осуществляют люди. И для этого должно быть достаточно специалистов, которые понимают особенности проблемы домашнего насилия, для того чтобы они были эффективны для женщин.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Спасибо, Ирина. Я напомню, у нас на связи была Ирина Матвиенко, координатор проекта Всероссийского телефона доверия для женщин.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: В прямом эфире программа «Закон и Я», ведет ее Рубен Маркарьян, главный редактор информационно-правового портала «ЗАКОНИЯ» и тема сегодняшней программы – «Насилие в семье, домашнее насилие, и нужны ли законы, будут ли они работать, чтобы прекратить это насилие». Нужно что-то менять в законодательстве, считает популярная певица Валерия, которая была с нами на связи из Архангельска…

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Да, и она же нам рекомендовала телефон доверия для женщин, пострадавших от домашнего насилия. Я думаю, что мы можем объявить телефон нашего эфира, чтобы слушатели могли дозвониться.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Высказать свое мнение на эту тему. 729-33-57, пожалуйста. В прямом эфире Рубен Маркарьян, тему вы знаете, домашнее насилие, звоните.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: И вопрос, который мы перед слушателями поставим: «Согласны ли вы с позицией певицы Валерией и Ириной Матвиенко, координатором Всероссийского телефона доверия для женщин, о том, то что в России помимо Конституции и Уголовного Кодекса необходим еще один закон, который может быть инициирован депутатами Госдумы и который был озвучен Татьяной Голиковой, министром здравоохранения и соцразвития с примерным названием «О государственных гарантиях равных прав и свобод мужчин и женщин и равных возможностей для их реализаций». Но, видите, закон-то звучит несколько иначе, чем закон «О борьбе с насилием в семье». Я его не видел, то есть, есть просто понимание, видите, и у певицы и у специалистов есть просто понимание, видите, у певицы и у специалиста, что нужен закон. Я очень осторожно ко всем этим вещам отношусь, что нам нужен закон. Я активный был критик принятия закона и до сегодняшнего дня критикую Закон о медиации. Существует какой-то пласт людей, которые занимаются тем, что мирят друг друга. Ну, в том числе это, кстати, перекликается с темой нашей программы. Медиаторы – это люди, которые выступают посредниками в спорах, чтобы не доводить до суда. И вот у нас появился Центр медиации, начали обучать медиаторов, и в какое-то время пошла полемика: вот, нам нужно как в Америке, чтобы были медиаторы, чтобы это были специально обученные люди, специалисты, которые бы нас всех мирили.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Ну, модным было одно время это течение, его обсуждали…

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Да, модно. Ну, приняли закон, и этот закон появился у нас в стране, и что? Люди не доверяли суду, не доверяли прокурорам, милиции, а тут вдруг им государство говорит: «Вот вам закон о медиаторах, теперь будете доверять медиаторам, они вас будут мирить». Ну, ерунда, на мой взгляд. Поэтому я всегда говорил, что он не нужный закон. Конечно, знания получить полезно, может быть, кому-то, ну, каким образом можно помирить стороны. Может быть, кто-то кого-то и помирит, но так, как закон прописан, просто создалась некая структура, которая под видом саморегулируемых организаций стали называть себя медиаторами. Вот, придешь куда-нибудь, а там сидит такой качок и него удостоверение медиатора. «А я тут стороны мирю по экономическим спорам». Ну, какие вопросы. Раньше он вымогателем назывался, а сейчас – медиатором. То есть, он и с судьей общается, и со сторонами.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: И все на законных основаниях.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Да, на совершенно законных основаниях. На мой взгляд, у этого закона коррупционная составляющая. Здесь было сказано: «Нужен закон, чтобы появилась прослойка либо категория, либо группа специалистов, которая будет помогать бороться с насилием в семье». И я их, вот видите, назвал чиновниками. И мне Ирина сказала: «Не-не, это не чиновники, это специалисты. Хотя по сути дела, если речь идет о государственных специалистах, то они и есть чиновники. Давайте мы спросим у форумчанина портала «ЗАКОНИЯ», у Натальи Кузнецовой, юриста по семейному праву, которая, видимо, в своей практике сталкивается с подобными проявлениями насилия в семье, и я бы хотел… Наталья, Вы слышите нас?

НАТАЛЬЯ КУЗНЕЦОВА: Да, да, слушаю Вас.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Хотел бы вам вопрос адресовать. Тут мы обсуждаем, нужен ли новый закон или не нужен, для того чтобы бороться с насилием в семье и это явление искоренить. В основном оно касается женщин, конечно, в том смысле, что они подвергаются насилию. Вы специалист в семейном праве, если часто сталкиваетесь в практике, скажите: Вам как специалисту еще какой-то закон кроме Конституции, уголовного и семейного Кодекса нужен?

НАТАЛЬЯ КУЗНЕЦОВА: Да, конечно, я считаю, что закон какой-то специальный нужен. Хотелось бы уточнить, что он не только касается насилия женщин, но и детей, потому что женщина у нас неразрывно с детьми связана. И читая тему на форуме, сложилось впечатление, в основном, сталкиваясь с проблемой, не знают женщины, куда обратится куда податься. Я думаю, что законодательная реформа как раз позволит создавать какие-то центры, оказывать какую-то психологическую, может быть, небольшую финансовую поддержку. Случилась с ней такая ситуация, куда женщине бежать? Вот она идет в этот центр, наверняка берет с собой детей. То есть, без законодательных механизмов и инструментов, наверное, такую помощь и поддержку сложно будет предоставить.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Вообще, такие центры есть в Москве…

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Наталья, а вот эти центры, которые у нас вот созданы. Я вот тоже вел пару-тройку дел за свою практику, ну, может, больше. И такие центры существуют. И, в общем-то, вызывают и пап, и мам, и зачитывают им их права, и они тоже работают под эгидой государства, что еще какое-то нужны дополнительные? Вызвали папу, зачитали ему права: «Маму бить нельзя, нельзя ее обижать, надо чтобы с ребенком общались и мама, и папа». То есть, беседу душеспасительную проводят.

НАТАЛЬЯ КУЗНЕЦОВА: Я Вам пока еще затрудняюсь сказать, потому что в своей практике практически не сталкиваюсь с такими именно вопросами насилия в семье. По центрам тоже не могу сказать. Только вот чисто, можно сказать, обывательское мнение у меня, что, видимо, нужно законодательно регулировать, поскольку возникают такие вопросы и проблемы.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Просто некоторые, может быть, не знают, что существует 116 статья, что существуют адвокаты, существуют юристы, существуют специальные такие организации или, в конце концов, при префектурах, вот, органы…

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Центры да, социальные.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Органы опеки и попечительства, куда можно прийти со своей проблемой. Другое дело, что они плохо работают, но от принятия нового закона, они ведь лучше не станут работать, как вы думаете?

НАТАЛЬЯ КУЗНЕЦОВА: Существующие статьи, конечно от принятия нового закона, не станут лучше работать. Но это одна грань, это уголовная ответственность за применение насилия. А выделяя еще отдельную веточку насилия именно в семье, насилия именно над женщинами и детьми, наверное, нужен все-таки специализированный закон. Я думаю, что все-таки он необходим.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Понятно.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Наталья настаивает.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Ну, нужен, значит нужен. Видите, вот счет уже 3:0.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: В пользу Валерии.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Да, в пользу Валерии. Я напомню, у нас на связи была Наталья Кузнецова, юрист из Перми, активный форумчанин портала «ЗАКОНИЯ», которая тоже считает, что необходим дополнительный закон какой-то.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Хотя есть, Вы подчеркиваете, и статья Уголовного Кодекса.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Вот передо мной красная книжечка, Уголовный Кодекс написано: текст сверен с официальным источником. Издательство, вот, Российская газета, что-то такое… А, ЭКСМО. И тут написано, и эту статью неоднократно открывал, 116 статья «Побои». Если мы говорим ну не о тяжком, не о легком, не о средней тяжести телесных повреждениях, такие статьи тоже существуют, кстати говоря…

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Когда речь идет о синяке, о таких, бытовых…

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Здесь не написано, что, ну в семье – не в семье, просто вот статья называется, допустим «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью», «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью». Речь идет только о том, какой вред был причинен. И в зависимости от тяжести вреда тяжесть наказания соответствующая. То есть, допустим, за причинение средней тяжести вреда здоровью, 112 статья, даже первую часть взять – лишение свободы на срок до 3 лет. Ну, так вот неприятно, на самом деле.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Ну да, ребенок без отца 3 года будет.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Это вам не 15… А, вот это другая история…

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Уж простите, исправятся.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Механизм ведь существует.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: У нас на связи слушатели, Рубен Валерьевич. Давайте примем, Ангелина дозвонилась. Здравствуйте, Ангелина.

АНГЕЛИНА: Здравствуйте. Добрый день.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Ангелина, мы слушаем вас вы в эфире, здравствуйте.

АНГЕЛИНА: Да.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Здравствуйте. Вы хотите высказаться по поводу сегодняшнего…

АНГЕЛИНА: Да, я хотела высказать свое мнение, в принципе да в законодательстве нужно что-то менять, но есть и такая ситуация, когда очень часто женщины сами виноваты.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Ну, понятно.

АНГЕЛИНА: Они во всем… Женщины доминируют в семье и…

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Ух ты.

АНГЕЛИНА: Ну да, да.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Вам не нравится это утверждение, да?

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Нет, ну просто странно слышать это от женщины.

АНГЕЛИНА: И многие женщины забывают, что раньше, например, в первую брачную ночь мужчина их бил, чтобы поучить их.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Ну, по поводу первой брачной ночи не знаю, это история из «Домостроя».

АНГЕЛИНА: Да.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: «Домострой» – это такая штука, книжка, свод правил, который был создан в первой половине царствования Иоанна Грозного, там вот, авторство приписывается иерею Сильвестру. «Сборник правил, наставлений и поучений, которым должны следовать праведные люди в домашней жизни и в обществе». Это там речь, как бы, идет о таком насилии мужчины над женщиной. Но мы как бы исторически, видимо, к этому привыкли, если я правильно понимаю. Вот в Америке… Еще Америки не существовало, у нас уже «Домострой» был, а еще и страну ту не открыли. Поэтому мы сейчас на них равняемся, а у нас видимо в генах этот «Домострой» сидит, поэтому женщины не обращаются никуда. Так Вы считаете, что необходим еще какой-то закон помимо Уголовного Кодекса и Конституции?

АНГЕЛИНА: Я думаю, что в принципе, сейчас такая ситуация сложилась, что женщины, например, занимают позицию мужчины.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Вот так. Ну, может, где-то больше зарабатывают женщины.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Спасибо, Ангелина. Речь идет о равных правах, наверное, ну, интересно. Вот у нас на связи Михаил Викторович Виноградов, доктор медицинских наук, психиатр, криминалист, профессор, глава центра правовой психологической помощи в экстремальных ситуациях. Кто как не он нам сейчас ответит на вопрос: Необходим ли новый закон для того, чтобы защитить женщину от насилия в семье. Михаил Викторович, здравствуйте.

МИХАИЛ ВИНОГРАДОВ: Да, добрый день.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Скажите, пожалуйста, вот тема нашей программы – необходимость принятия нового закона для защиты женщин и мужчин от насилия в семье. Как Вы считаете помимо Уголовного Кодекса, Конституции и существующих уже постановлений соответствующих органов, необходим ли еще какой-то отдельный закон для того, чтобы вот эти явления искоренить или уменьшить?

МИХАИЛ ВИНОГРАДОВ: Ну, начнем с того, что законы уже есть, и надо, чтобы они работали. А проблема, Вы сказали, насилия в семье над женщиной и мужчиной, они равнозначны. Мужчина тоже подвергается насилию, но, конечно, большему насилию подвергается женщина, это бесспорно. В большей частоте случаев во внутрисемейных конфликтах страдают женщины. Женщины не хотят отстаивать свои данные законом, Конституцией, Уголовным Кодексом права. В ряде случаев практика такая: избитая женщина или избиваемая женщина вызывает милиционера, является наряд милиции, является участковый, мужа хватают тащить в тюрьму, она говорит: «Нет, вы его только попугайте». Увозят мужа, утром она бежит в отделение полиции и говорит: «Отдайте мне его назад».

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Очень неплохой человек.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Да. Напугали – и хватит.

МИХАИЛ ВИНОГРАДОВ: Да, протрезвел, перестал бить, и до следующей пьянки он будет и хорошим мужем, и мужчиной и т.д.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Ну, так этого новый закон не изменит, ну так а что делать?

МИХАИЛ ВИНОГРАДОВ: Вот, новый закон реально ничего не изменит. Надо проводить какую-то пропагандистскую, агитационную воспитательную работу в целом. И, наверное, это надо адресовать в первую очередь психологам, которых размещать в ЗАГСах, перед вступлением в брак. Ну, я немножко утрирую, конечно, потому что сейчас многие живут гражданским браком, обходясь без ЗАГСа. Но что-то надо менять в общем сознании и женщин и мужчин. Мужчины считают вправе поднять руку на женщину и на детей, насилие в семье приняло ужасающие масштабы, я бы сказал так. Женщины считают возможным бить мужа чугунной сковородкой по голове. И вот эта общая агрессивность, которая носит внутрисемейный характер, развивается в тяжкие преступления, в убийства. Бытовых убийств на почве домашнего насилия очень много, но беда состоит в том, что выносить сор из избы не хотят ни мужчина, ему вообще стыдно, что его бьет жена, ни женщина, которая боится остаться соломенной вдовой – муж в тюрьме, она одна.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Да, здесь тоже ничего хорошего.

МИХАИЛ ВИНОГРАДОВ: Вот, здесь должна быть какая-то и особая психологическая помощь, и подготовка, и больше с этим ничего не придумаешь, закон уже есть.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Спасибо, Михаил Викторович. Я напомню, у нас на связи был специалист, доктор медицинских наук, психиатр, криминалист, профессор, глава центра правовой психологической помощи в экстремальных ситуациях, который сказал, что…

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Закон уже есть.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Закон-то есть, и видите, я с ним солидарен, что закон уже существует. Другое дело, что женщины не спешат реализовывать. И он на самом деле… Вот эти статьи Уголовного закона, они действительно прописаны так, что это война. То есть если женщина подает заявление по 116 статье о побоях, то это война. Если и придумывать что-то, то во время этой войны стороны должны быть разведены по разные стороны баррикад. Если с насилием в семье столкнулась женщина и подала в суд на мужа, который может присудить ему какое-то наказание по этой статье «Побои». То как ей, конечно, после судебного заседания возвращаться в одну квартиру, то есть, это нереально.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Конечно, держаться подальше.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Никакой закон этому не поможет. То есть это такая психологическая вещь, которую очень трудно разрулить. Вот сегодня вспылили, причем могли водочки врезать оба: и муж и жена; посмотрели какую-нибудь программу по телевизору типа «Дома 2», там где только и делают, что ругаются. И тоже завелись по этому поводу: «Давай-ка, мы поругаемся тоже». Поэтому я…

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Я напомню, что в прямом эфире Рубен Маркарьян, главный редактор информационно-правового портала «ЗАКОНИЯ», это программа «Закон и Я», наши слушатели могут принятии участие в обсуждении сегодняшней темы. Говорим мы о домашнем насилии.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: А давайте мы еще одного эксперта послушаем. Это Николай Николаевич Мишустин, руководитель рабочей группы по защите семьи и детей при Московской городской думе. Николай Николаевич, здравствуйте.

НИКОЛАЙ МИШУСТИН: Здравствуйте, слушаю вас внимательно.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: У нас тема вот как раз – необходимость принятия нового закона. Мы тут спорим, нужен новый закон для защиты женщин и, как оказалось, мужчин от семейного насилия. Как Вы думаете, нужен ли такой закон, помимо существующих уже Уголовных Кодексов и Конституции, и что конкретно делается вот в вашей рабочей группе вот в этом направлении?

НИКОЛАЙ МИШУСТИН: Ну, Вы знаете, я считаю, что этот закон абсолютно не нужен. Потому что, когда мы столкнулись с программами растления детей в школах, пропагандой всевозможных пороков, мы обнаружили, что источник этих программ находится в международных документах, в конвенциях, и под видом ювенальных технологий через принципы гендерного равенства засовывается во все наши отраслевые законодательства: процессуальное, гражданское. Смысл в чем, что в условиях, когда государство отказывается от патернализма в отношении семей, единственным обеспечителем репродуктивных прав женщин может только быть очень сильный достаточно развитый мужчина, и если мужчина перестанет женщину обеспечивать, то они будут выброшены на обочные этажи и вниз. Но о каком сильном мужчине может идти речь, если через лоббирование всевозможного равенства, женщины, забирая права, забирают также все обязанности. И то равноправие, которым советская власть после 17 года женщин наделила, с женщинами сыграло жесткую шутку, когда женщины взяли винтовки, пошли на опасное производство, вытаскивало страну без вырезанных мужиков в 17 году, после Великой Отечественной войны. То есть, смысл в чем, восстанавливать не горизонтально равноправное партнерство между мужчиной и женщиной, когда все дерутся за полномочия, за власть в семье, а восстанавливать иерархичную структуру традиционной семьи с приоритетом главы семейства, который будет отвечать за собственную семью. И так, собственно говоря, было до Революции, когда глава семейства, исчерпав возможности для влияния на своих детей, на свою жену, мог просто обратиться к околоточным и сказать: «Ну, извините, вот, она, там, блудом занимается. Вот, сын, там на наркотики присел, вот он на мятеж собирается. Пожалуйста, посади на 10 суток, чтобы одумались и не сотворили какого-то большего греха». Вот здесь нужно в голове восстанавливать статус главы семьи, восстанавливать семейную иерархию, уходить от тех форм гендерного равенства, которое уничтожает семью. Ведь, смотрите, есть такое понятие «нулевой суммы»: чем больше прав появляется у одного субъекта, тем меньше прав будет у другого. Чем больше прав забирает себе женщина через государственную защиту своих прав, тем больше их останется у мужчин. А что делает мужчина, когда женщина своими ручонками с него хомут сдирает? Он валится на диван, берет бутылку пива, расхолаживается, перестает чувствовать себя обязанным и ответственным и, собственно говоря, когда женщины сталкивается с этим мужским эгоизмом, это есть прямо пропорциональный результат этого равноправия. Так самое интересное, вот это атомистическая, либеральная модель общества, партнерская, гражданская, её засовывают во все семьи под видом приоритета прав детей. И получается, что ребенок тоже с приоритетом прав отнимает права у своей собственной семьи. Но дело в другом, как ни смешно. Но ребенок может выразить свои права? Да никак, его права толкуются на основе международных документов, на основе методических рекомендаций и прочих таких суррогатов, которые нам через приоритеты международного права в нашу правовую систему всаживаются, и они абсолютно иногда такие нетрадиционные, они содержат коктейль, мешанину англо-саксонского прецедентного права или континентального. То есть, все эти последние инновации, веяния, гендерные равенства, вся эта гендерная политика – это все механизмы, призванные, чтобы убить традиционную семью. А, убив традиционную семью и гражданское родительство, собственно говоря, страна будет лишена возрождения, потому что, как, извините, где будут появляться семьи… Только в ответственных… Дети только в ответственных и полноценных семьях. Ну, вот, вкратце, собственно говоря…

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Понятно. Это очень интересное мнение, я так понимаю, не бесспорное. Жалко, что у нас остается мало времени для того, чтобы это обсудить. Но, во всяком случае, спасибо Вам за вот это мнение, которое отличается от мнения предыдущих звонивших.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Во всяком случае, интересно звучит: восстановить статус главы семьи надо.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: А глава семьи, подразумевается, Николай Николаевич, это исключительно мужчина?

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Да…

НИКОЛАЙ МИШУСТИН: Нет, вот смотрите. До Революции, если мужчина погибал по каким-то причинам, этот правовой статус власти брала на себя женщина, только в случае выбытия. Но Вы знаете, я эти темы буду подробно раскрывать в государственной Думе на круглом столе, который состоится 3 октября в 14.30 о русских традициях. Поэтому, если есть желание, можете приходить в Государственную Думу более подробно…

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Интересно. Обязательно придем, послушаем. Спасибо большое. Напомню, у нас на связи был Николай Николаевич Мишустин, руководитель рабочей группы по защите семьи и детей при Московской городской думе, который рассказал, что нам этот закон не нужен, новый, там, какой-то, и определил изменения в нашем законодательстве, попытки изменения в законодательстве, проникающие через иностранные и международные юридические документы – это попытка развалить наш традиционный семейный уклад. Интересная точка зрения, на самом деле. И возвращение к статусу главы семьи, нам стоит это обсудить. Я напомню, что у нас, обсуждение в нашей программе не заканчивается сегодняшним эфиром, потому как на портале «ЗАКОНИЯ» продолжается еще до следующего понедельника обсуждение на форуме этой темы, и я думаю, что мы вот это мнение обязательно обсудим. Я, во всяком случае, зайду, и свое мнение по этому поводу выскажу.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: А сейчас Юрий Михайлович на связи, давайте послушаем.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Юрия Михайловича обязательно нужно послушать. Здравствуйте, Юрий Михайлович.

ЮРИЙ МИХАЙЛОВИЧ: Добрый день

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Слушаем Вас.

ЮРИЙ МИХАЙЛОВИЧ: Можно говорить, да?

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Да-да, Вы в эфире.

ЮРИЙ МИХАЙЛОВИЧ: Я вот прослушал предыдущего товарища, он сказал все мои мысли, и он прав. Я другое хочу сказать: как Вы, такой крупный специалист, который действительно известный по всей стране, и, может быть, даже и миру, могли поддаться на такую передачу? Это же явный развал нашей семьи, нашего государства, нашей нации. Какая уж такая Америка открыла Вам этот самый… Это все ясно и понятно давным-давно. Ну, просто даже удивительно. Ну, извините. Все, спасибо.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Да, ну, Юрий Михайлович, я не совсем понял претензию, как я мог поддаться на такую передачу.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Комплимент Вам последовал, что Вы крупнейший специалист, и вдруг такая тема.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Эта передача, в общем-то, наш совместный…

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Слишком бытовая для Вашего уровня.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Нет, ну, что значит бытовая. Ничего себе. Тут у нас на страну, оказывается, нападают иностранные полчища в виде законов и пытаются развались семейный уклад, устоявшийся еще со времен Иоанна Грозного. Это, естественно, требует обсуждения. И я первый в начале нашей программы сказал, что мне лично кажется, как специалисту в юриспруденции, что никакой новый закон нам не нужен. И именно с этого мы и начали обсуждение. Мы предоставили слово и женщинам известным, и специалистам в этой области, и, как оказалось, мнения-то разделились полярно. То есть, некоторые говорят, что нужен закон, потому что нужно создавать еще какие-то центры, которые будут помогать женщинам. А другие специалисты говорят: «Не нужно нам ничего, потому что как раз наоборот нам нужно возвышать роль мужчины, которые сейчас принижены, состояние дивана с бутылкой пива».

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: А у нас Ирина на связи. Успеем послушать?

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Да, конечно. Здравствуйте, Ирина.

ИРИНА: Здравствуйте. Я жертва насилия. К сожалению, не прислушались ко мне, когда я просила помощи. Просила помощи… И участкового вызывала, и милицию вызывала, и на работу к нему обращалась, но срабатывает фактор, что он у меня полковник, а я как бы домохозяйка, понимаете?

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Ага.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: А полковник чего у вас: военный или милиционер?

ИРИНА: Нет, я в милицию обращалась, когда, вот, факт, он душил меня, например, или с ножами за мной носился. Мои дочери прятались в комнате. Но потом-то, он, когда я вызывала участкового, то он не может подойти, то он подошел тогда, когда…

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Ну понятно, то есть Вы не добились нигде защиты?

ИРИНА: Защиты я не добилась. В результате, участковый… Значит, потом мне юрист сказал, написать заявление в прокуратуру, заявление дальше не пошло. Прокуратура отказала в возбуждении дела. Но дело в том, понимаете, у него алкоголь являлся провокатором. Он действительно хороший, образованный…

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Ну, как правило. Ирина, извините, у нас полминуты осталось.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Понятно, спасибо, Ирина. Вот, такие…

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: На такой ноте жизненной заканчиваем.

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Такие случаи встречаются достаточно часто, и про алкоголь мы, кстати говоря, ну, может, в следующей программе поговорим, это действительно провоцирующий фактор. Ну, я кратко подведу итог, что мнения у нас разделились по поводу принятия…

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: И, по-моему, поровну, да?

РУБЕН МАРКАРЬЯН: Принятия нового закона. И я предлагаю всем продолжить дискуссию на портале «ЗАКОНИЯ», заходите на форум, оставляйте свои сообщения. Мы их обязательно прочитаем и, в общем-то, доложим кому следует, учитывая, что портал «ЗАКОНИЯ» – это уполномоченная Министерством юстиции площадка мониторинга правоприменения.

ОЛЬГА КОЧЕТОВА: Спасибо большое, Рубен Валерьевич. Через неделю вновь в это же самое время с вами будет Рубен Маркарьян, главный редактор информационно-правового портала «ЗАКОНИЯ».