Борьба с коррупцией – один из приоритетов государственной политики. Однако шеф-коррупционер может запросто уволить заявившего на него сознательного сотрудника госорганов, госкорпорации и предприятия, не говоря о частных структурах и в общественных организациях. «Осведомитель» законом пока не защищен.

Член общественной палаты России и общественного совета при МВД РФ Владислав Гриб считает, что «заявителям о коррупции надо давать юридическую защиту». Вот типичные случаи , рассмотренные в ОП: человек с 50 благодарностями по работе, написавший заявление о начальник-взяточнике, лишился рабочего места.

В 2015г. преподаватель уральского вуза Наталья Черченко уволена после сигнала в министерство о финансовых непорядках в учебном заведении и не может устроиться на другую работу. Замначальника административного управления Росимущества Андрей Олефиренко отвечал за работу по противодействию коррупции в ведомстве. И оказался не нужен своему руководству: слишком честно выполнял свои обязанности. Самый свежий пример – в аналогичных условиях остался без работы не только партнер компании «Делойт и Туш СНГ» Георгий Попов, но и подчиненная ему команда. Суд обычно встает на сторону неправомерно уволенного сотрудника, но в делах с коррупционным привкусом почему-то карает не коррупционера, а активного борца с откатами и взятками.

Для изменения ситуации Минтруд подготовил второй вариант проекта федерального закона «О внесении дополнения в федеральный закон "О противодействии коррупции" (в части защиты лиц, сообщивших о коррупционных правонарушениях)».

Минтруд намерен ввести персональную ответственность руководителя за детальнейшую карьеру сознательного подчиненного. Поправки предполагают защиту заявителя от увольнения в течение трех лет после сообщения о коррупционном нарушении. Если он не совершит дисциплинарного проступка. Да и то, сделать это можно будет только после заседания аттестационной комиссии с приглашенным прокурором. Также, по мнению Минтруда, если сотруднику потребуется юридическая помощь, государство обязано предоставить ее бесплатно.

По словам некоторых практикующих юристов, указанные в документе 3 года – необоснованный срок, так как суть дисциплинарного проступка четко не прописана. Кроме того, как могут быть юридически связаны производственный проступок и добросовестное исполнение лицом своего гражданского долга? ТК защищает работника от злоупотреблений работодателя и необоснованного увольнения, хотя там и не говорится о таком основании как «совершение дисциплинарного проступка в течение трех лет после дачи сообщения о преступлении».

В 2014г. Минтруд помимо сохранения рабочего места, предлагал давать вознаграждение тем, кто сообщит о фактах коррупции в виде 15% от суммы предотвращенного ущерба казне. Поправки не прошли согласование в профильных ведомствах. Тогда же Правительство планировало обязать чиновников и сотрудников госкорпораций сообщать о фактах коррупции под страхом увольнения.

«Возможно, человек заведомо оболгал кого-то, а за это даже нерадивого сотрудника уволить нельзя», - высказывал опасения директор московского Бюро по правам человека Александр Брод. А если обвинения в коррупции имеют целью опорочить коллегу по личным мотивам, убрать конкурента в бизнесе и пр.?
Отсутствие эффективной защиты честного человека от мести «сверху» – главное препятствие для борьбы с коррупцией. Станут ли такой защитой новые поправки Минтруда?

Член экспертного совета при Минюсте России Ксения Печеник утверждает, что начинать надо с расширения в трудовом законодательстве термина «дискриминация». Сегодня ст. 3 Трудового кодекса РФ запрещает ограничения трудовых прав сотрудника из-за его пола, расы, цвета кожи, религии, места жительства, возраста и так далее, но просто честный работник, борющийся с коррупцией на родном предприятии, подпадает под категорию «других обстоятельств, не связанных с деловыми качествами…» Российские суды просто не ладят на практике с «другими обстоятельствами…», то есть с тем, что приходится оценивать непосредственно в судебном заседании, ибо точно в законе не прописано.

Так может, и правда – начать с того, что расширить понятие «дискриминации» не только в отношении уволенных по сокращению штата коммунистов в либеральной фирме, но и на просто честных людей, нетерпимых к коррупции? Как сформулировать запрет на увольнение просто честного человека?

Мнения экспертов

Ксения Печеник,
юрист, член Совета профессиональной ассоциации «Юристы за трудовые права», член экспертного совета при Министерстве Юстиции РФ, член редакционного совета ЭСМИ «Закония»:

За формальными обоснованиями увольнения сотрудника суды отказываются видеть фактическую составляющую

Мне как специалисту в области трудового права тема защиты сотрудника, сообщающего о правонарушениях его работодателя, очень актуальна и весьма болезненна. Дело в том, что  суды РФ отказываются принимать любую дискриминацию, каковой бы она не являлась. А те случаи, о которых мы говорим сегодня, это как раз прямая дискриминация, то есть преследование работника по каким-то иным обстоятельствам, не связанным с его деловыми качествами. Как правило, это преследование либо за разглашение, либо за сбор какой-то информации, которая неудобна работодателю. Что касается доказывания в судах, на сегодняшний момент это проблематично. Суды вообще неохотно принимают такого рода доводы со стороны работников, и зачастую со стороны судов проверяется лишь формальная законность оснований для применения той или иной статьи работодателем для увольнения сотрудника. Доводы истца в такой ситуации оцениваются как надуманные. Таковы у нас сегодня реалии.

Вместе с тем я считаю, что правовая база у нас в РФ сформирована более чем достаточно для того, чтобы такие иски рассматривались куда более внимательно. Это и Конституция, и Трудовой кодекс, и напомню, что Россия ратифицировала Конвенцию о защите прав человека, и, в том числе, Европейскую социальную хартию, где четко прослеживается право работника собирать и распространять любую информацию в рамках закона.

Но я очень рада, что инциатива поднимает сейчас эту проблему. Мне кажется, обратить внимание судов в этой части архиважно, потому что за формальными обоснованиями увольнения суды отказываются видеть фактическую составляющую увольнения работника. В практике ЕСПЧ таких решений достаточно, и эти решения должны использоваться в Российской Федерации. Пленум Верховного суда разъяснил, что суды должны применять позиции, которые уже сформированы, в том числе, и в решениях Европейского суда. Поэтому я полагаю, что менять что-то на сегодняшний момент особой необходимости нет, но поднять эту тему как значимую и, возможно, провести достаточно широкое обсуждение, как это сейчас происходит, очень актуально.

Я считаю, что ситуация с дискриминацией вообще в Росии, к сожалению, на сегодняшний момент достаточно плачевна. Надеюсь, после дискуссий разного рода все-таки найдется какой-то компромисс, потому что как специалист в этой сфере, я понимаю, что дополнительные гарантии работникам, которые якобы сообщили о каком-то правонарушении в виде запрета их увольнения безусловно повлекут за собой злоупотребления со стороны работников. Мы прекрасно понимаем, что таким образом любой работник может гарантировать себе вечную жизнь у работодателя, просто написав заявление в какой-нибудь правоохранительный орган. И далее работодателю придется очень долго доказывать, что то, что было сообщено работником, клевета. Поэтому вопрос, конечно же, непростой и требует обсуждения, и я очень рада, что эту тему сегодня затронули.

Татьяна Иларионова,
руководитель лаборатории антикоррупционной политики и экспертизы Международного института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ:

Проблема не в отсутствии антикоррупционных законов, а в их применении

На западе, особенно в Великобритании, в США давно принято законодательство и оно эффективно действует в отношении так называемых информаторов. У нас этот термин отягощен негативным значением, поэтому скорее всего и наши эксперты, которые работают над законопроектами, стараются такого рода терминов избегать. Но на западе статус людей, которые сообщают о коррупции, конечно, очень высок в том смысле, что они признаются обществом и государством как люди, делающие чрезвычайно важное и полезное для всех дело, поэтому уволить человека, сообщившего о коррупции, практически невозможно. Я знаю, что наши эксперты выезжали для знакомства с опытом этих стран, и они возвращались оттуда окрыленные. Действительно люди, которые хотят побороть такое зло как коррупция, сообщают о том, что факты коррупции ими были выявлены. И эти люди защищещы и уважаются другими людьми.

Другое дело, у нас, как мне кажется, антикоррупционное законодательство уже получило достаточное развитие. Мне кажется, у нас необходимо правильное правоприменение. И вот, может быть, вместо того или паралелельно с тем, чтобы работать над дальнейшим улучшением, расширением законодательства, важно было бы все-таки добиваться эффективного правоприменения. Под правоприменением я понимаю то, что люди, сообщающие о коррупции, а они у нас есть, это достаточно большой слой людей, которые видят несправедливость, не соглашаются с ней и сообщают об этой несправедливости, были уважаемы. Сейчас их положение после того, как они вступили с могущественными, как правило, коррупционерами в противоборство, меняется только к худшему. Мне кажется, что у нас достаточно сегодня средств, чтобы тех, кто сообщает о коррупции, защитить.

Мы с вами видим, что практически все министерства, ведомства, органы местного самоуправления имеют обратную связь, организуют горячие линии, -  пожалуйста, сообщайте о фактах коррупции. Другое дело, что в публичном пространстве какая-то другая информация. Люди ждут, что будут расследованы те факты, которые стали публичными, были обнародованы, но вместо какого-то логического продолжения этих расследований вдруг общество предъявляет других коррупционеров, которые были обнаружены уже не гражданами, а провоохранительными органами. Наши правоохранитеьные органы должны работать и выявлять этих людей, но то, что сами люди сообщают, также не должно оставаться без внимания.

Алексей Петропольский,
генеральный директор юридической компании «URVISTA»:

Профсоюзы в Европе меняют законы, защищая интересы трудящихся

Влезать наши правоохранительные органы готовы куда угодно, и, более того, они очень любят коммерсантов. Был бы только повод, они с удовольствием войдут и разберутся. Что уж говорить о ситуации, когда сотрудник сообщает о факте коррупции на своем предприятии. Вопрос, к чему это приведет. А приведет это к непосредственному увольнению того сотрудника, который всю эту ситуацию на свет божий вывел. В коммерции уволить человека в разы проще, чем на госпредприятии. Это вопрос лишь технический. И помочь как-то сохранить рабочее место ни юрист, ни кто-либо еще со стороны не сможет. Кто у нас защищает? Трудовая инспекция? Никакая заявка в трудовую инспекцию не приведет ни к чему, потому что хозяин компании или директор имеет право сократить эту должность, имеет право просто приказом уволить, и как-то что-то доказать практически невозможно.

Могу вам рассказать свежий случай. Вчера ко мне обратилась женщина-заместитель генерального директора в крупной частной клинике. Туда пришел новый директор, и он меняет всю команду. Технически он ее отключил своими приказами от всех должностных обязанностей и уже поставил человека на другую должность, который исполняет по сути ее обязанности. И постепенно ей начинают урезать зарплату и не давать в принципе работать. После этого сделают три выговора и приказом уволят, классическая ситуация.

Если мы возьмем пример запада, то как они делают? Там работают профсоюзы, причем и в частных компаниях. У каждого сектора, в зависимости от того, чем компания занимается, есть профсоюзные комитеты, которые защищают сотрудников. И в случае, если выявляются какие-либо нарушения внутри предприятия, профсоюзы встают на сторону защиты именно одного человека, а не компании в целом. И мы видим примеры, когда меняется решение не только внутри компании, когда человек сохраняет работу и в дальнейшем может найти себе работу. Профсоюзы в Европе меняют целые законы на основании заявлений тех или иных граждан!

Мнения слушателей

Людмила:

У нас даже президент не защищен от коррупционеров. Ему известно, что в пищевой отрасли на 90 % фальсифицируют продукцию с помощью технического пальмового масла, заменяя им пищевое. В нашу страну ввозится только техническое пальмовое масло. Ему это прекрасно известно и он не в состоянии принять меры, поскольку не защищен от тех, кто это делает. Мошенничество в таких масштабах, что страшно подумать! Первые лица не защищены от тех, кто очень вольготно себя чувствует. Это же не на коленке в подвале кто-то что-то фальсифицирует. Это делается в масштабах целой страны. Я тубеждена,что Владимир Владимирович понимает, что такое коррупция, что она разрушает государство. Если он меры сам не может применить, значит, есть такие силы, с которыми очень трудно бороться, это главное. А то, что кто-то снизу что-то скажет, об этом вообще смешно говорить, защитят его или не защитят. Если таких масштабов коррупция существует, то эти миллиарды задавят любого, кто рот откроет. Поэтому говорить о том, как защищать сообщающих о коррупции, смешно, если не защищены первые лица государства.

Елена Сергеевна:

Тема, заявленная вами, важна только теоретически. Практически осуществить такую защиту будет невозможно. В основе всего у нас лежит тотальная несправедливость по отношению к отдельно взятому гражданину и всему народу в целом. Она заключается в уровне зарплат и пенсий. Одни могут на 15 секунд опоздать на работу и его будут гнобить, а другие могут вообще не ходить на работу, как депутаты, и много получать. Посмотрите на проблему еще с такой точки зрения. Если все эти нарушения – финансовые, корупционной напрвленности имеют место быть на каком-то предприятии, отрасли, то на каждом предприятии, в каждой отрасли есть руководители высшего звена, низшего звена. Если они этого не знают, значит, они не имеют права работать на этой должности. Ты не знаешь, что делается у тебя под носом. А если они знают, покрывают друг друга, тогда бестолку гражданину стучать на них и подставляться. Потому что любое воровство, любая коррупционная составляющая идет с их одобрения, все повязаны круговой порукой и поэтому вот эти единичные выстрелы, когда кто-то принимает на себя удар, может и имеют какой-то смысл сиюминутный, но по большому счету ничего достигнуто не будет. Поэтому с моей точки зрения, эта идея изначально является мертворожденной, и она, мне кажется, пропагандируется и обсуждается только в расчете на запад, вот смотрите, у нас ничего не получается, но мы же делаем. Говорить об этом, чтобы занять эфирное время, можно, но результата не будет никакого.

Елена:

ГК предусматривает получение нашими служащими подарков на сумму 3 тыс. руб, кажется. Хотели ввести оценку этих подарков и не ввели. Все начинается с малого. Приходит молодой человек на службу и начинает получать от всех подарки.

Марина Николаевна:

У нас так много коррупции в высших эшелонах, а нам предлагают бороться с начальничками. Нас хотят переключить на другую тему? Где Сердюков и Васильева? Снова на руководящих постах. Это смешно. Все знают про коррупцию в сетевых магазинах, в политике цен, все знают про фальсификацию пищевой продукции, но ничего не предпринимается.